1. Имя персонажа
Дэмиан Грэхем
2. Возраст
Возраст до становления 31 год, после 93, всего 124 года на земле.
3. Пол
М
4. Клан
Ласомбра - Антитрибу
5. Секта
Независимый, хотя другими сородичами довольно часто причисляться к Анархам, против чего не имеет особых возражений.
6. Статус/титул в секте
Нет секты, нет и статуса.
7. Поколение
9
8. Отношение к кланам и сектам
Камарилья – "Маскарад? Первые сорок три года нежизни были проведены мною в Палермо, тридцать три из них, я знал что мой сир, впрочем как и я – отступник, шпион и предатель! Не говорите мне о Маскараде."
Шабаш – "Отличные ребята! Жалко только жаждут одарить меня окончательной смертью, после чего поглумиться над оставшимся прахом. Не будь этой досадной мелочи, ну и жесткого контроля с их стороны, мы вполне могли бы общаться… только не слишком часто."
Анархии – "Свобода – отлично! Нет эксплуатации – замечательно! Разнообразие – потрясающе! Революция – стоп, стоп, я на это не подписывался!"
9. Внешность
Средний рост и стройное тело, приятное пропорциональное лицо, бледная кожа и темно-зеленые глаза, с довольно широкой радужной оболочкой. Не слишком короткие, темные и густые волосы, слегка растрепанные и торчащие в разные стороны. Настолько же темная, недельная щетина, обрамляющая подбородок и щеки. Усталый, словно у старого человека, взгляд, мечтающий зацепиться за что-нибудь интересное. При разговоре частенько выглядит безмятежным, слегка отстраненным, поглощенным мыслями, не связанными с сутью беседы. Обладает диким, не убиваемым северо-английским акцентом. Владелец легкой, расслабленной и неспешной походки.
В одежде предпочитает классические черный и белый цвета, изредка разбавленные красным. Как правило носит темные брюки, в сочетании с кожаными туфлями, или легкой спортивной обувью, к примеру черно-белыми кедами. Выпущенную наружу, всегда белую, рубашку, покрывает черный, никогда не застегивающийся пиджак. На шее болтается черный или красный галстук, всегда сильно ослабленный, а иногда даже и вовсе развязанный. В холодную или дождливую погоду, все это может покрывать серое пальто и классический черный зонт.
10. Характер
Возмутительно циничный, нетактичный, презирающий правила, рациональный и самодовольный эгоист. Плевавший на общественный устои западной цивилизации, и имеющий свою собственную «аморальную мораль». Изо всех сил старающийся испытывать новые ощущения и удовлетворять свое любопытство. Видит красоту окружающего мира, но не идеализирует его. Готов отдать все за свое право существовать в нем, сделать что угодно, чтобы насладиться им.
Общителен, довольно редко скрывает свои эмоции, за исключение ситуаций в которых это может стоить нежизни. Любит слушать и рассказывать различные истории. Наслаждается человеческим обществом, правда в несколько изощренном виде - заставляя «собеседника» отринуть сформировавшуюся под воздействием общественной среды линию поведения, показать настоящего себя, и выжить при этом.
Стремиться успевать за технологическим прогрессом и прочими переменами в человеческом обществе, удается не всегда, но в целом вполне успешно.
11. Любит/не любит
Любит: Свою нежизнь; кровь; путешествия; перемены; кино; современную музыку; мощные автомобили;
Не любит: Слюнтяйство; наивность; предубеждения; высокомерие; привередливость; французов;
12. Подробная информация о клановом недостатке
Не отражается в зеркальных поверхностях, совсем. Представления о своем облике состоят из воспоминаний и фантазии, перемешанных между собой, и слегка приправленных мнением окружающих людей и нелюдей. К стилистам, непременно норовящим усадить клиента перед зеркалом, не ходит. И вообще, имеет привычку, отражающие поверхности обходить стороной.
13. Биография.
Окраины Амстердама мало чем отличались от окраин других европейских городов, даже куда боле больших, с их одинаковыми, выстроенными в ряд двухэтажными домиками, вперемешку разбавленными многоквартирными зданиями различной величины, обрамленные хозяйственными постройками вроде гаражей или небольших складов. Дэмиан находился на крыше серого, продолговатого здания пятнадцати метров в высоту, окруженного такими-же невзрачными братьями близнецами. Здесь, на высоте, отчетливо ощущался ночной ветер, тихонько ласкающий холодные щеки Дэмиана, приносящий с собой далекий запах северного моря и отдельные, плохо распознаваемые ароматы города. Но все они меркли на фоне куда более близкого, сладкого и манящего запаха крови.
Слегка отстранившись от ограждения, на которое Дэмиан до этого облокачивался, он толкнул в плечо находившегося рядом и буквально висящего на перилах человека. Руки его медленно сползли с тонких металлических труб и тело глухо, как кусок мяса коим оно собственно и являлось, шлепнулось на шершавую кровлю, демонстрируя Дэмиану залитую кровью одежду а также гримасу ужаса и боли на лице «Боба». Именно так, за неимение настоящего имени, мистер Грэхем называл своего ныне мертвого собеседника. Дэмиан презирал Боба - этого банального, не обладающего даже каплей воображения убийцу, совершающего свои преступления скорее из необходимости, вследствие неспособности контролировать себя. Убийцу, превращающего сие завораживающее действие в испражнения – ежедневную, малоприятную рутину.
Возможно Дэмиан мог бы даже побрезговать кровью Боба, хотя его обычно мало волновало ее происхождение, но вид красного эликсира уже разжег угли желания в холодном, мертвом теле. Склонившись над Бобом, Грэхем запустил свои бледные пальцы в широкую, кровавую дыру, оставленную сталью кухонного ножа, и вынув их через некоторое время поспешил тщательно облизать, палец за пальцем. Наслаждение, физическое и эмоциональное нахлынуло на Дэмиана, если бы его сердце все еще функционировало, то оно билось бы сейчас как у ребенка поедающего запретные сладости и рискующего быть обнаруженным в любой момент. Но крови было слишком мало, и будь Грэхем более расторопным с Бобом, он мог бы выпить его досуха и оставив тело над водостоком куда якобы и попала бы большая часть крови, избавить себя от визита подозрительный личностей, кричащих о Маскараде, но время было упущено и драгоценная жидкость была давно разлита по всей крыше.
Маскарад кстати Дэмиан считал вещью необходимой, но излишне часто доводимой до абсурда – у людей хватало жестокости, чтобы даже самое жутко изувеченное тело не вызывало подозрений о причастности чего-то не представляющего из себя человека. Маскарад у Грэхема вызывал ассоциации с крышей на которой он сейчас находился – можно стоять за ограждением и безучастно смотреть за жизнью протекающей у твоих ног, это безопасно, но отрезая себя от живого мира ощущений, гораздо легче обезумить от скуки и одиночества. Дэмиан-же предпочитал ходить по самому ограждению, балансируя на краю пропасти, с головой окунаясь в море удовольствия, которое он сам себе создавал, платя за это опасностью сорваться вниз. Был еще и третий вариант – спрыгнуть, и ощутить блаженство полета, пусть и всего лишь на краткий миг, неизбежно встретившись с последствиями, если конечно заранее не позаботиться о безопасном приземлении…
От дальнейших размышлений о сути Маскарада, Грэхема отвлек голос «свыше», вопрошающий – мертв ли Боб. Оторвав взгляд от своей кровавой руки, Дэмиан посмотрел влево и немного вверх, где на небольшом кирпичном столбике, соединяющем  участи металлических перил, расправив руки в разные стороны, будто готовясь к прыжку, стояла заплаканная, молодая девушка, предполагаемая сегодняшняя жертва Боба. Непроизвольно приподняв левую бровь, и слизнув остатки крови с мизинца, Грэхем удивленным и снисходительным тоном, на далеком от идеала голландском произнес,
- Грета, ты же повредила ему брюшную аорту, он целиком вытек еще пять минут назад. Посмотри на эту лужищю, да кто с такой кровопотерей выживет?
Отчитав Грету, Дэмиан, совершенно не обращая внимание на ее реакцию, одним движением вскочил на ограждение, и без каких-либо усилий к поддержке равновесия, буквально проскользил  до крохотного, незанятого клочка ее столбика. Затем, осторожно обняв не сопротивляющуюся Грету, Дэмиан принялся ее успокаивать, тихо шепча ей на ухо, что этот ужас скоро закончиться, и все будет хорошо. Сейчас Грэхем размышлял о том, что ему делать с Гретой, он уже убедил ее отнять жизнь, хотя и строго в порядке самообороны, интересно на что еще она способна…
Высокоскоростная встреча Греты и асфальта на секунду преобразила тихий переулок звуком шлепка, похожим на звук падения мешка наполненного свежим цементом, лишь для того, чтобы слившись с тишиной, стать полноценной частью ночного пейзажа.

Что же за монстра представляет из себя мистер Дэмиан Грэхем? Как он жил, как умер, и что делал все оставшееся время после? Начал Дэмиан совсем не оригинально - как и все родился, в 1888 году нашей эры, притом еще и не в самом маленьком по населению городе, Бирмингеме. Произошло это событие в семье члена городского совета Арчибальда Грэхема и его жены Марии. Со временем Дэмиан также «обзавелся» младшим братом Чарльзом и сестрой Изабеллой. Отец хорошо зарабатывал, и Дэмиан не в чем не нуждался, и всячески опекался. Наверное это стало одной из сотен причин, почему он вырос эгоистом и циником, которого мало волновала  жизнь чуждых ему людей. Заботился Дэмиан только о сестре и брате. Как старшему ребенку, ему приходилось присматривать за ними, воспитывать и защищать. За любые их проказы влетало Дэмиану, но ответственности и исполнительности это ему так и не привило.
С самого детства Дэмиан обладал излишней тягой к познанию – все запретное становилось для него самым желанным к изучению. Стараясь вникнуть в суть вещей, он ломал их, сначала это были игрушки, позже догмы и общественные устои. Сверхспособностями Грэхем, как и большинство жителей Объединенного Королевства, к сожалению не обладал, но это не мешало ему преспокойно расти, развиваться и учиться. Учился он кстати хорошо, хотя и не особо это дело любил, но что поделаешь образование вещь необходимая. А высшее образование вещь еще и сложная, особенно мучительный выбор специальности, карьеры и всей последующей жизни. Первое время Дэмиан мечтал пойти по стопам своего деда, кавалера креста Виктории, отличившегося в Крымскую Войну. Но со временем перспектива прозябать где-нибудь в Бирме, отстреливая полуголых индусов, подыхая от дизентерии, и просто находиться в долбанных джунглях, прельщала Грэхема все меньше и меньше. К счастью его вовремя заинтересовала куда более гуманная и кровавая специальность - медицина, скорость прогресса которой удваивалась с каждым десятилетием. Чудный девятнадцатый век и его открытия – анестезия и антисептика, мытье рук перед операцией, дезинфекция, зарождение неврологии, психологии и иммунологии, открытие причин эпидемических и инфекционных заболеваний. К тому же Дэмиан воспользовался возможностью объединить новый интерес и старую мечту в виде специализации в военно-полевой хирургии.
У Грэхема оказывается был определенный талант к спасению жизней, хотя ему и не доставало простора для «творчества». Спустя годы, получив степень доктора медицины, Дэмиан начал свою службу в военном госпитале, к счастью располагавшемся в Метрополии, а не богом забытой колонии. По прошествии еще некоторого количества лет, доктор Грэхем был произведен в звание лейтенанта медицинской службы армии Его Величества. Сие событие родина незамедлительно отпраздновала вступлением в Великую Войну, с последующей командировкой Дэмиана на материк.
Здесь, проводя большую часть времени в одном из многочисленных полевых госпиталей, сталкиваясь с нескончаемым потоком раненых, нехваткой снабжения и персонала, Дэмиан затрачивал все свои физические и моральные силы, только чтобы продолжать хорошо делать свою работу. Ему зачастую приходилось идти на кардинальные хирургические меры, даже импровизировать и экспериментировать ради спасения жизней. Люди на его операционном столе переставали быть личностями, они становились механизмами, которые во чтобы-то ни стало должны продолжать функционировать. Пусть даже и без некоторых «деталей», а о рискованных, трудоемких и чрезвычайно долгих попытках их сохранить, не могло быть и речи. Так прошли долгие четыре года военных действий, которые привнесли в его итак довольно циничную картину мира, еще большей глубины. Теперь Дэмиана не только совершенно не интересовало как люди прожигают свою жизнь, ему было плевать и на то, как, где и в каком количестве они умирают, до тех пор, пока это не касается его обязанностей и лично его.
Закончилась война, но Грэхем и представить себе не мог, что по возвращению домой, ему будет не хватать испытаний, сложных медицинских случаев, требующих скорости и изобретательности, того чувства превосходства над неизбежностью смерти, заставлявшего его раз за разом браться за эту кровавую работу, являвшуюся для Дэмиана уже некой формой искусства. Но в мирное время с солдатами в Метрополии редко случается что-нибудь сложнее пищевого отравления, а так как даже мысль о путешествии в колонию, особенно имеющую на своей территории джунгли, вызывала моментальное отторжение и желание уйти в запой, Дэмиан отчетливо почувствовал себя не в своей тарелке. Может быть, со временем он бы привык и вернулся к «нормальной» жизни, но тут в дело вмешался друг и коллега Дэмиана, доктор Уайвел, предложивший альтернативу – гражданский госпиталь в небольшом городке, раскинувшегося где-то на просторах Сицилии, острова, где на тот момент явно не наблюдалось недостатка в огнестрельных ранениях.
Поразмыслив как следует, Грэхем согласился. Покинув ряды вооруженных сил Объединенного Королевства, Дэмиан потратил следующие четыре месяца доводя свое несуществующие знание итальянского языка до сколько-нибудь приемлемого уровня. Что давалось ему довольно легко, в отличии от другой, по истине монументальной задачи – уговорить свою супругу Викторию на это довольно авантюрное путешествие. С Викторией Дэмиан познакомился на войне, когда она, совсем еще молодой гражданский врач из Шотландии, поступила под его командование в разгар Марнского сражения. За последующие военные годы она повидала достаточно крови и непредназначенных для нахождения в человеческом теле металлических осколков, что никоим образом не располагало ее к затеянному мужем мероприятию. Изменилась ли бы судьба Дэмиана, не сумей он уговорить Викторию, был бы им достигнут преклонный возраст, и окружение множества внуков? Скорее всего нет, Грэхем в любом случае собирался уезжать, с супругой или без. Любил ли он жену? Дэмиан не пользовался такими громкими словами, да, ему было хорошо с Викторией, они многое вместе пережили, с ней было весело, и он обожал ее тяжелый, стервозный характер, но он мог прожить без нее…
Сицилия встретила Грэхемов размеренной, небогатой жизнью, лишь изредка, в буквальном смысле, прерываемой перестрелками. Город, в котором жил и работал Дэмиан, тоже не был исключением. И хотя большую часть времени Дэмиан проводил отдыхая вместе с Викторией под теплым средиземноморским солнцем, примерно раз в две, три недели, когда становилось совсем скучно, обязательно появлялся человек наполненный пулями, и в силу своего тяжелого состояния не способный пережить дорогу до Палермо. Такое положение вещей устраивало Дэмиана, и так продолжалось до тех пор, пока его не огрели чем-то тяжелым, в темном, ночном переулке.

Открыв глаза, Дэмиан обнаружил себя лежащим в неком металлическом, открытом контейнере, стоявшем посреди темного, без единого источника света, помещения. Ему потребовалось некоторое время, и усилия, только для того, чтобы заставить свои руки слегка приподняться, и дотянуться до краев контейнера. При последующем недолгом ощупывании, объект, вмещающий в себя мистера Грэхема, оказался ни чем иным, как тяжелой, большой и холодной ванной. После первого открытия, в процессе распознавания мира, произошла замена участников - осязание передало эстафету слуху, когда Дэмиан перестал двигаться, и не издавая ни звука, прислушался к окружавшей его темноте, надеясь определить, есть ли кто-то в помещении помимо его самого. Лежа неподвижно в своем «саркофаге», Дэмиан ощутил необычную легкость, свободу от чего-то обыденного, привычного – с момента своего пробуждения, он не сделал не одного вдоха! Осознав ситуацию, Грэхем дернулся в попытке выскочить из ванны, лишь для того, чтобы притянутым цепями обмотанными вокруг его ног, с грохотом и звоном упасть обратно. Дэмиан, словно в приступе астмы, принялся глотать холодный, сырой воздух, но все его попытки терпели неудачу, заполняя легкие лишь чувством сильнейшего страха. А сердце Дэмиана, которое в данной ситуации должно было биться с невероятной частотой, буквально вырываясь из под грудной клетки, оставалось совершенно неподвижным, спокойным, что конечно же не привносило ни капли спокойствия в паническое состояния его владельца. Впрочем весь остальной организм, тоже никак не реагировал на эту крайне стрессовую ситуацию. Исключением являлись только конечности, которыми Дэмиан отчаянно пытался вырваться из держащих его цепей.
Эти попытки продолжались достаточно долго, чтобы Дэмиан окончательно убедился в невозможности выбраться из заключения при помощи физической силы. Бросив сие бесполезное занятие, Грэхем откинулся спиной обратно, на дно ванной, и попытался вспомнить, что с ним приключилось, а также  понять, чего хотят от него «похитители». Единственные воспоминания, которые Дэмиану удалось вытащить из глубин сознания - это он, раскинувший руки по мостовой и смотрящий в ночное небо, уже не чувствующий ничего кроме, с каждой секундой слабеющей, боли, от рваной раны в районе яремной вены. А дальше… одна капля, попавшая Дэмиану в рот; одна капля, вернувшая и в несколько раз усилившая боль и чувства; одна капля, возродившая в нем жизнь; одна капля являвшаяся жизнью…
У Грэхема было еще достаточно времени, чтобы поразмыслить о сути принятого им вещества, ведь его оставили одного, в кромешной тьме, на двое или даже трое суток, вот только был он там вовсе не один. Его собственное подсознание, гипертрофированные звериные инстинкты, возбужденные с каждым часом усиливающимся голодом, жаждущие заглушить его мысли, получить контроль над телом. Грэхем, желавший оставаться у руля, сопротивлялся как мог, а перечень его возможностей в тот момент был излишне скуден, и время, работавшее против него, не способствовало расширению этого списка. К концу третьих суток, Дэмиан вопил от… голода, приносящего физическую боль, словно некий паразит, поедал его изнутри. Дэмиан был готов лезть на стены, и биться о них головой, если бы не цепи, прочно держащие его на месте. Так продолжалось до тех пор, пока во тьме не появился ареол яркого света, из которого вышла она – Амелия, его спасительница, мать, принесшая так необходимую пищу своему дитя. Пищей был человек, Дэмиан не разобрал, женщина или мужчина, ему было без разницы, как только жертва оказалась на достаточном расстоянии, он схватил ее за руку, и с огромной силой втащил в свое «убежище», разрывая зубами плоть, и поглощая горячую кровь. Это действие произошло автоматически, словно Грэхем проводил его раз за разом в течении многих лет, никакого сожаления к трепыхающейся в руках жертве, ничего примечательного, обыденно. Но кровь… будоражащая и одновременно опьяняющая, в миг заткнувшая голод и его товарищей, показавшая кто в теле хозяин. Дэмиан чувствовал ее запах, вкус, дарящий незабываемое наслаждение, чувствовал как бешено колотящееся сердце человека, продолжало толкать кровь к ране, пока ее не стало слишком мало, пока оно не остановилось…
Голод был утолен, и Дэмиан, весь испачканный в крови, спокойно лежал в своей ванной в обнимку с трупом, в то время как его создательница, гладила его по волосам и рассказывала о «звере», той, всю жизнь дремавшей, частью его личности, с которой он познакомился за прошедшие дни. Зачем Амелия дала ему становления? Грэхему не суждено было узнать причин, за исключением помощи в неком «дельце», возможно Дэмиан должен был скрасить ее одиночество, или будучи выходцем другого времени и другой культуры, привнести что-то новое в ее существование…

Что было дальше? Дальше Амелия объяснила Дэмиану основы его новой формы бытия, остальное он должен был понять сам, в «небольшой» серии испытаний, затянувшейся на несколько лет. В ходе которых, Грэхем существовал на грани безумия, все ближе и ближе знакомясь со своим зверем – его главным союзником, основной целью которого, было их совместное выживание. Зверь был дикой, первобытной частью Дэмиана, через призму которой, он учился понимать себя, свои мотивы и желания. Потакая им, он обретал так долго искомую им целостность, ощущение жизни, которого раньше ему всегда не хватало, и которого было гораздо сложнее добиться теперь, имея по сути мертвое тело. Но куда важнее было сохранять контроль, прислушиваться к зверю, но отобрать у него право голоса, право решать, как поступать Дэмиану.
Грэхем потратил следующие пять лет достигая некоторого подобия «просветления», определяясь с принципами своей нежизни, и поглощая при этом все знания, которые ему могла дать Амелия. Он не знал, что делала Виктория после его пропажи, его это не волновало. Его больше не интересовала медицина, ведь Дэмиан победил смерть, пусть и в одном конкретном случае. Он был бессмертен, гипотетически, и поддержание этого бессмертия стало основной задачей Дэмиана. Для этого было необходимо успешно интегрироваться в сообщество сородичей, вот только Грэхему совсем не хотелось сражаться за идеалы которые он не разделял, добиваться власти, которая ему была не нужна, или обеспечивать процветание секте, на которую ему было плевать. Вдобавок Амелия еще больше усложнила этот процесс, окончательно доверившись своему дитя на десятый год его нежизни, и сообщив ему что она отступник, шпион, при помощи эмигрантов поставляющая разведданные за океан. И если они переживут ту ночь, в которую об этом кто-нибудь узнает, то в интересах Дэмиана будет никогда больше не приближаться к Шабашу.
Впрочем Грэхем решил не особо-то к нему и приближаться изначально, сохраняя некую дистанцию между собой и сектой, оставаясь на внешнем краю всеобщего хоровода. Отрешенный от дел Шабаша, и не имевший доступа к какой-либо важной информации, Дэмиан занялся другим, куда менее опасным проектом Амелии – «обществом благородных людей», а точнее продвижением молодого, весьма преуспевающего Кальчедонио Ди Пиза, контролирующего один из районов Палермо. Работая над проектом, Грэхем изучил основы организации криминального, и не очень, бизнеса – рэкет, контрабанда, игорное дело и мошенничество, подкуп представителей власти. Но одна сторона его нового занятия, привлекала Дэмиана больше всего – возможность задавать вопросы… и получать на них ответы, от людей, совершенно не желающих эти ответы давать. Изучив легкие пути достижения сотрудничества, таких как физическая боль и в меньшей степени дисциплина доминирования, Дэмиан перешел к длительным, изощренным способам. Ему хотелось убеждать людей, молчащих по какой-то дурацкой причине, отказаться от своих принципов, изменить их.
К сожалению, случаи в которых Дэмиан мог бы практиковаться в новом увлечении, выпадали не часто, и Грэхем начал подумывать о карьере дознавателя внутри секты, которая могла обеспечить ему доступ к информации в будущем. Но все его планы разрушила смерть Кальчедонио в декабре шестьдесят второго года, спровоцировавшая Первую Мафиозную Войну, и превратившая Палермо в слишком жаркое место для двух определенных холодных трупов. Трупы эти поспешили бежать с острова, сначала на Гибралтар, затем после пятилетней передышки в Шотландию, откуда спустя десять лет перебрались в Норвегию. Где Амелия благополучно предпочла слечь в торпор где-то в скандинавских горах, оставив дитя наедине с огромным миром, который он, в силу своего любопытства, поспешил исколесить - Исландия, Гренландия и Канада, восточное побережье США, затем западное и снова восточное. Дэмиан передвигался на небольшие расстояния, снижая к минимуму возможность перехвата, не задерживался в крупных городах дольше чем на пять лет, в маленьких проводил не больше недели. За время путешествия по Америке, Грэхем успел поучаствовать в некотором количестве «акций» Анархов, в основном заключающихся в подрыве влияния Шабаша на территориях, признанных «свободными». За что получил известность в кругу диверсантов-революционеров, хотя сам он революций не видел, в них не участвовал, и обрести окончательную смерть в борьбе за свободу вовсе не желал.
И как все же этот замечательный сородич очутился в Нидерландах? Да очень просто – делая очередной крюк в несколько тысяч километров вокруг Сарагосы, Грэхем обнаружив себя в Бостоне, решил преодолеть океан, и вернуться в старушку Европу, а точнее ее восточную часть, дабы посмотреть как существуют тамошние Анархии. Пообщавшись с контрабандистами на предмет собственной транспортировки, вместе с некоторым имуществом, в виде Понтиака ГТО шестьдесят седьмого года, Дэмиан не сдержался и задал пару лишних «вопросов». Результатом которых стала информация об украденном из частной коллекции алмазе «Нассак», весом в 43.8 карат, и отправленного ранее в Амстердам. После чего пункт назначения мистера Грэхема, заметно сместился на запад.

*Еле прочел такую длинную биографию* Нет, если еще и посты такие будут... принят без пробника. В ЛС мне дисциплины и прочее.

1. Имя персонажа
Катарина
2. Возраст
До обращения 20лет. После обращения 61 год.
3. Пол
Женский.
4. Клан
Тореадор.
5. Секта
Не состою
6. Статус/титул в секте
Не имею.
7. Поколение
11 поколение
8. Отношение к кланам и сектам
Анархи. Всегда привлекали ее. Но обременять себя ничем не хочется.
Шабаш. Безумцы, которые открыли себя Зверю. Если сойдусь с одним из них на узкой дорожке — убью, не сомневаясь.
9. Внешность
Невысокая, рост около 175 см, изящно сложенная девушка, на вид не старше 25 лет. Обладательница длинной рыжей шевелюры, и глубоких глаз зеленого  цвета. Тонкий нос и небольшие аккуратные губы. Походка плавная и медленная, исполненная горделивого спокойствия. На шее, с левой стороны, две маленькие родинки, похожие на след от укуса вампира. Особая примета девушки, напоминающая ей о её происхождении.  Предпочитает классические, женственные наряды, подчеркивающие фигуру и приоткрывающие достоинства глазам благодарной публики. Одевается, в основном, в открытые платья с глубокими декольте и разрезом до бедра.

10. Характер
Иронична, надменна, непредсказуема, жестока. При этом в общении весьма обаятельна, предпочитает улыбки и нежный голос. Частенько прикидывается раненым воробышком. Может долго рыдать на вашем плече, рассказывая про потерянную любовь и в следующую секунду вцепиться клыками в шею, не спросив согласия. Прямолинейна и своенравна, что является по большому счёту её отрицательной чертой. Не любит конфликтов, потому старается всячески их избежать. Однако если приходится отстаивать свою точку зрения в жарком споре, то делает это без внешних эмоций, хоть и стоит это ей больших сил. Что касается эмоций, то выражает их очень слабо. Пылающих от восторга глаз или широкой улыбки от неё можно не ждать. В основном она ограничивается лёгкой полуулыбкой. Злопамятна.
Спустя почти полвека, Катарина изменилась, правда ее изменения сказались только на характере. Она стала впадать в крайности. Совсем как юношеский максимализм. Либо все, либо ничего. Такая ее позиция.
11. Любит,/не любит
- любит (нравится): крепкий алкоголь, секс с молоденькими девушками.
- не любит (не нравится): запах сигарет
12. Подробная информация о клановом недостатке
Секс... Убийства... Она может подолгу смотреть на обнаженное тело, если, конечно, оно заинтересует Катарину. Картины, последнее время это стало ее страстью... Там, где люди видят красивые пейзажи и распускавшиеся цветы, вы Катарину не найдете. А вот темные, готические полотна заставляют остановиться и удерживают надолго.
13. Биография.
Родилась в Амстердаме. С детства была спокойным ребёнком. С удовольствием получала образование, старалась достичь в обучении больших высот, что, несомненно, дало свои плоды. Как и все уважаемые девушки, обучалась игре на фортепиано, причём, весьма не безуспешно, пению, танцам, искусству, литературе, верховой езде и прочим наукам. Друзей у Катарины никогда не было, так как родители девушки не поддерживали ни с одной семьёй тесных отношений. «Привет Дневник. Я так давно хотела сесть и написать, но занятия занимают столько времени… Мои родители совсем забыли про меня… Сегодня мой 16 день рождения… меня до сих пор никто не поздравил… Может они готовят сюрприз?!» — Катарина вытерла набежавшую слезу и продолжила писать. — «Мама с утра ходила расстроенная. Они опять поругались. Папа кричал, возмущался,… но я не поняла что случилось. Но закрылись от меня после того, как умерла моя младшая сестра… » — у девочки набежали слезы, она отложила ручку и тихо заплакала. Катарина ждала этого ребенка, свою сестру, но у матери случились осложнения, и девочка родилась раньше срока… Врачи не спасли ее. После этого отношения между родителями разладились.
«Папа обвиняет во всем маму. Говорит, что она виновата… она пила и курила... Я думаю, что папа прав, но боюсь об этом говорить… Мама рассердиться. Кажется, кто-то идет. Мне пора. Пока дневник. 19 октября 1947 год.» В возрасте 17 лет сбежала из дома. «Здравствуй дневник. Я так долго не писала тебе, а сколько много изменилось. Я ушла из дома… родители подали на развод… Я больше не могла там оставаться… Эта атмосфера угнетала меня… Сейчас я работаю в ночном клубе. Работа у меня… не очень-то уж и правильная… Я доставляю людям удовольствие за деньги. Люси, моя хозяйка, говорит, что это неплохой бизнес. Сначала, я так не думала, но теперь понимаю, что она оказалась права. Свой первый раз я продала за огромные деньги, хотя Люси была недовольна, ворчала… но деньги взяла и привела меня в комнату, располагавшуюся на 3-м этаже этого же клуба. Там меня ожидал мужчина. Когда я первый раз его увидела, то замерла в ужасе. Невозможно толстый, некрасивый… Я не могла даже сказать, на кого он был похож… Меня попросту изнасиловали… Я плохо помню ту ночь… было больно… Но после этого, Люси оберегала меня… Я доставалась избранным клиентам. Сейчас меня ждет работа, я потом вернусь. До встречи. 14 октября 1949 год.» Через два года узнала о зверском убийстве своей семьи.
«Родителей больше нет… Я услышала в новостях про зверское убийство… Это были они… Я приехала домой… Меня чуть не вывернуло… Всюду кровь… останки… Тело мамы изуродовано… Отец разрезан на части… Я убежала.. Я не в силах была на это смотреть… 29 августа 1950 год.» На протяжении долгих лет занималась проституцией, чтобы выжить. Роковым поворотам стала встреча с необычно красивым, но бледным мужчиной. Когда проснулась утром, то обнаружила на шее следы укуса. «Что со мной?! Я чувствую себя иначе… не так как раньше… шея болит… Укус… он меня пугает… уже прошла неделя, а он не заживает… Я постоянно чего-то хочу… но не знаю чего… Меня пугает это… И тот молодой человек… красивый… ухоженный, утонченный… но слишком бледный… не идет у меня из головы… Он сказал, что я особенная… Что я теперь принадлежу клану… клану Тореадоров… Это слово ничего мне не объяснило… А он исчез… Ох, извини, мне пора. Работа. Люси будет ругаться. Я пошла. 5 мая 1951 год.» «Боже!!! Я убила его!!! На мне его кровь… Моя одежда, лицо, губы в его крови… Он мертвый… Он не дышал… Я укусила его… Его кровь у меня во рту… я пила ее… Что со мной?! Я боюсь….. 12 мая 1951 год.» Потом она ушла от мира. «Привет. Сегодня хорошая ночь. Я ушла от Люси. Мне хочется побыть одной. Я поняла, что со мной случилось… кем я стала… Но я не понимаю, как мне с этим дальше жить… Я стала чудовищем… Я убиваю… Я Вампир… Он вернулся… Он сказал, что он мой Сир… Он рассказал мне се… он учит меня… я перестала бояться, начила учиться питаться не убивая… Это оказалось сложным… Почти невозможно оторваться… но постепенно я научилась… он обучил меня фехтованию… Сказал, что это мне идет больше… Я хотела научиться стрелать… Но он запретил… Это не для меня… Мне кажется, что он вкоро уйдет…24 июль 1953 год.» Ее Сир ушел, оставив совсем одну. Он многому ее научил, но его уход был для нее роковым… «Как же меня все это бесит!!! Мне стало нравиться убивать… Я теперь получаю от этого удовольствие… Это пугает меня? Нет. Не сколечки. Я хозяйка их жизней… Я могу делать с ними все, что захочу… она мои рабы… кровь… она изменила меня… она сделала меня сильнее, выносливей, краше… Я могу все… Я найду его… Я убью его… Убью за то, что он меня бросил… Обратил и бросил… Я ненавижу его… Он ушел… Он представил меня клану и… просто ушел… Они смотрели на меня… Я чувствовала их силу… он меня бросил… Ненавижу его!!! 13 января 1957 год.» Ненависть ко всему: к миру, окружающим и к тому вампиру, порой, вырывались из-под контроля и она убивала. На ее счету 24 убитых человека и 13 человек, связанных  кровью с вампирами. Чуть не довела себя до состояния Зверя. Вовремя опомнилась и поставила вето на убийства. Она выбрала для себя достаточно спокойную жизнь, по сравнению с прошлым. Она активно вмешивалась в жизнь общества, посещала различные тусовки и притоны. Но вскоре ей это наскучило. Время тянулось долго, а жизнь не менялась. Порой она подумывала покончить с собой, но каждый раз ее от этого отвлекали. Она так и не завяла друзей. Все ее связи были мимолетны, на одну ночь. Иногда случались исключения. Таким исключением была молодая девушка по имени Сэм. Она работала в баре, где часто появлялась Катарина. Завязались отношения. «Устала… устала… однообразие убивает… Люди… к черту их, они еда и не больше… Но тогда почему из головы не идет та девушка… Почему?... Сэм… ее имя напоминает мне ее запах… Мне кажется, что при очередной встрече я не удержусь и поцелую ее… это не страшно… Она… она ответит мне… Я это знаю… 1 июля 1962 год.» «Ее больше нет!!!! Сэм больше нет!!! Моей маленькой крошки… ее нет… Я найду эту тварь, которая ее убила…. Я разорву ее… Нет… я заставлю ее мучиться… Сэм…Сэм…Сэм.. 3 сентября 1963 год.» . Это впервые, после тех моментов, пробудили в Катарине хорошо забытые чувства, чувства злости, ненависти и ярости. Долга скрывавшееся чувство почувствовав свободу отразились в Амстердаме новыми убийствами. Но на этот раз жертв просто сжигали заживо. У Катарины случился новый приступ безумия и опять, она чуть не хватила лишнего. «Я нашла эту тварь. Ей оказался вампир… Он был омерзителен… Я разорвала его… на части… было трудно… Но я это сделала… Я отомстила за Сэм… Клан был возмущен… Мне плевать… Сэм… Я так скучаю по тебе… 4 декабря 1965 год.» «Война… по всеми миру война… мне нет до нее дела… Сэм… она не идет у меня из головы… Я любила ее… Но разве вампиры умеют любить?!.. Видимо, да… 17 июля 1969 год.» Рассудок взял верх, и девушка ушла в себя. После этого инцидента, Катарина долго не появлялась в городе, лишь изредка выбиралась, чтобы утолить жажду. Этот затворнический образ своеобразно сказался на ней. Она расцвела. Да. Именно расцвела. На ее лице сияла жизнь, если такое вообще можно сказать про вампира, глаза сияли, губы все чаще расплывались в улыбке. Правда это все, со стороны, казалось немного странным, безумным что ли. «Я так давно не писала… на дворе уже 2000 год… Столько всего произошло… Техника далеко шагнула вперед… Появились телевизоры… очень интересная вещь… Потом компьютеры… люди изобрели интернет… Пришлось учиться… Порой, это было не так легко… но я освоила компьютер и даже интернет. Я почти простила его… Если он ушел, значит так было нужно… Но я не могу забыть Сэм… хотя ее образ давно растаял в мой памяти… Я помню ее запах. Каждую ночь, выходя на улицу, я пытаюсь поймать такой же запах… Но его нет… так пахло только от Сэм. Я вернулась к прежней работе. Дарю любовь и удовольствие за деньги. Мне стало это нравиться, особенно новая мода… Насилие в постели… Людям это нравиться… У меня хорошая клиентура… Богатые люди… Их кровь чиста… Я увлеклась искусством… Нет, не рисую… Покупаю картины… Последнее время, они мрачные… По крайней мере, так говорят клиенты… но мне нравиться… в них что-то есть… от меня… 14 марта 2000 год.»
«Новые места… Я стала путешествовать… Побывала в Англии... Правда, не долго. Климат не по мне. Зато я привезла много новых картин. Я даже собираюсь их все выставить в местной галерее… 21 сентября 2004 год.»
Принята, можете вступать в игру.

Отредактировано Катарина (2011-03-21 23:30:44)

1. Имя персонажа.
   Будучи человеком, звался  Зулианом Орлиановским. После обращения оставил только инициалы, теперь его зовут Зо.
2. Возраст.   
   23 до обращения и очень много после. ^_^
3. Пол.
Мужской.
4. Клан.
Ассамит-воин.
5. Секта.

Независимый.
6. Статус/титул в секте.

Сам себе слуга и господин.

7. Поколение.
    ^_^
8. Отношение к кланам и сектам.
   Равнос: Мне не по нраву их цыганские песенки и танцы.
Да и их отвратная привычка вечно врать и тырить всё, что видят - противна.

  Тзимицы: Пережитки прошлого, ничего уже не значат сейчас.

  Гангрел: Я бы отказался от порченой крови животных, хотя если слишком голоден...

Малкавиан: Они очень забавные! С ними так весело общаться! Но с ними нужно быть аккуратнее, их кровь…лучше не пить.

Тремер: Проклятые чародеи! Это они наложили проклятье крови! С радостью перережу глотку при встрече.

Камарилья: Довольно сильная и хорошо организованная организация, когда-то был не прочь стать одним из них... но разве можно забыть о проклятии? А ведь именно они проявили инициативу…

Шабаш: Слишком грубые и лишенные класса, и настолько агрессивно настроенные против того, чтобы прислушиваться к советам своих старейшин, что похожи на детей-подростков.

9. Внешность.
        Длинные, абсолютно белые волосы. Глаза смесь моря и огня, голубо-карие в которых всегда видна тень угрозы и насмешки. Когда-то аккуратный овал лица ныне испорчен шрамом, проходящим ото лба и до щеки через левый глаз. Прямой, средних размеров нос. Чёрная кожа, которая всегда привлекала излишнее внимание. Довольно худощавое, но очень жилистое телосложение. Обладает почти змеиной гибкостью, от части это дано от природы и тренировок, а от части ему помогла магия.
        Отдает предпочтение удобной, не стесняющей движения одежде, желательно также с капюшоном и длинными свободными рукавами. Терпеть не может обувь с каблуками. Но может спокойно приспособится под любой вид одежды – убийца должен уметь маскироваться. 
       
10. Характер.
     Дерзкий и решительный. Довольно вежлив, если не грубить ему. Общителен для тех, с кем действительно есть, о чём побеседовать. Любит поговорить с теми, у кого полный кошель и/или интересующая информация. Когда свободно проводит время, бывает и злым и добрым, всё зависит от настроения, но как только есть цель, есть тот, чью жизнь нужно оборвать, он абсолютно хладнокровен. Всегда любил поразвлечься, неважно как, где и с кем – главное, что бы было весело! Но со временем многие из обыденные развлечения стали ему надоедать, и потому стал, склонен к поискам всё новых способов по - веселиться. Обладает своеобразными представлениями о прекрасном и безобразном.
Очень сдержан, никто, и ничто не может вывести его из себя без его желания. Ненавидит, когда   им кто-то командует. Стремится к абсолютной свободе.
11. Любит, не любит.
   Любит, ну просто обожает – убивать, быстро и красиво. Считает искусство убивать самым сложным и одновременно самым прекрасным. Любит вино, особенно красное. Искусно сделанные, мастерами своего дела, кинжалы и другое холодное оружие. Классическую очень утончённую музыку, особенно по нраву скрипка. Всегда не прочь поучаствовать на балу или просто в застолье. Любит жизнь на грани смерти. Адреналин и острые ощущения. Любит красивых девушек. Ну и…кровь, особенно сородичей…
   Не любит:  Вспыльчивых и излишни грубых. Неуклюжесть. Огнестрельное оружие. Презирает слабость и немощность. Высокомерие. Тех, кто пытается указывать.
12. Подробная информация о клановом недостатке.
      Пристрастие к витэ, особенно старших сородичей. Из-за этого вынужден пить алхимические зелья крови. И самое опасное это кровавое безумие. Ассамит  пьющий кровь сородичей быстро до этого доходит…
      Но это только сейчас. Проклятие крови спало совсем недавно в 1998 году. А до этого проклятие крови было страшным кошмаром каждого Ассамита. Оно не давало пить кровь сородичей. А так же была обязанность отдавать часть крови от контрактов своему Сиру. Не многим это нравилось…
13. Биография. (очень краткая)   
           Ну,… вначале он родился, потом рос в принципе, как и все. Не отличался от сверстников ни крыльями, ни огненным дыханием,… в общем - ничем особо не отличался. Но вот когда мальчику исполнилось 8 лет, случился несчастный случай, и в нём погибли оба родителя. Это стало первой в жизни потерей, одной и самых тяжелых и важных. Первые мысли как неудивительно были о том, что теперь он теперь один, никому не нужен, ну и так далее. Мысль отправиться на тот свет к родителям тоже была, представилась даже такая возможность, но стоя на краю обрыва Зуиан всё же одумался и решил для себя, что он будет жить. С тех пор он был на попечении своего дяди Серафима. Серафим был довольно приятным общительным и добродушным на вид человеком. Наверное, оно так и было, но вот его профессия… оставляла желать лучшего, он был убийцей. Дядя учил его грамоте и другим, полезным в жизни наукам. Зулиан был смышлёным малым и к 14 годам начал подозревать, что его дядя не простой человек. А через год дяде всё же пришлось открыть, кто он есть на самом деле. Правда, в то, что дядя вампир он не поверил и счёл поначалу шуткой. А вот профессия убийцы его очень заинтересовала, и он упросил дядю взяться за его обучение. К 18 годам Зулиан знал уже очень много про ремесло убийц, и многому научился, а так же убедился в том, что вампиры существуют и Серафим один из них. С дядей они сдружились, и разногласий между ними не было. Зулиан уважал его как учителя, а дядя любил как сына, которого у него никогда не было. Наслушавшись историй про вампиров, у Зулиана сложилась к ним нейтральное отношение, и на предложение Серафима сделать его вампиром ответил: - я обязательно подумаю над этим и дам тебе знать, но сейчас пока у меня есть дела поинтереснее.
          В 19 лет закончив обучение у дяди, отправился в Англию, где практиковался убивать и учился искусству живописи. После направился в путешествие по Европе. В одном из городов его пригласили в местную гильдию наёмных убийц. Зулиан с легкостью прошел испытание необходимое для принятия в гильдию. Смысл испытания был простой: ему назначили жертву и время, к концу которого она должна погибнуть. Благодаря хорошей подготовке он быстро стал одним из лучших убийц  в гильдии. Их порядки и законы, нравы и повадки были ему по душе. А глава гильдии Мартин предложил ему стать учеником и Зулиан с радостью согласился.
          Через 4 года он в совершенстве овладел искусством ассасина и не уступал учителю в мастерстве, но все же тот был сильнее. Причина того была проста, учитель был вампиром и его физические данные были куда выше человеческих. Тогда Зулиан решился стать вампиром, на это у него тогда было несколько причин, ну, во-первых, это давало особые привилегии в гильдии, во-вторых, было чему учиться дальше. Мартин одобрительно отнёсся к этому и согласился обратить его.
                                                    * * *
        - ты готов? – смотря мне в глаза, спросил Мартин
        - если к этому вообще можно быть готовым… - с вдохом пробормотал я.
        - что ж тогда приступим. – Сказал он, подходя ко мне ближе.
Было ли страшно? Пожалуй, да. Я не боялся смерти или боли, но вот неизвестность это всегда страшно. Глубоко вдохнув, словно перед прыжком в бездну, я кивнул в знак того, что пора приступать к обращению…
          Всё как в тумане, что со мной? Голова раскалывается. Я с большим трудом приоткрыл глаза. Какой-то тёмный подвал, вокруг никого. Мда,… похоже, я опять изрядно перебрал с выпивкой. Я прислушался к своим чувствам, мне жутко хотелось пить. Жажда тут же заняла всё моё сознание. Еле как, поднявшись на ноги, я огляделся, в паре шагов на столе стоял стакан, судя по всему с водой. Обрадовавшись, я доковылял до столика и, схватив стакан, залпом осушил его. Странно, жажда никуда не пропала, а наоборот лишь усилилась. В дальнем углу я разглядел Мартина, он  стоял, глядя на меня. На его руках лежала девушка, похоже она была без сознания. Вдруг, я рванулся к ним, будто бы в меня бес вселился. Подбежав к Мартину, я вырвал из его рук девушку и впился зубами в её горло. Внезапно меня с ног до головы окатила волна наслаждения! Это было не забываемо, и непохоже ни на одно из ранее испытанных мной ощущений. Не знаю, как долго я вытягивал из неё кровь, но меня отдёрнула чья-то рука.
      - хватит! У неё и так уже немного шансов остаться в живых - строгим голосом сказал Мартин.   
      - что это со мной? – уставившись на него, спросил я.
      - а ты попробуй вспомнить!- со злой усмешкой рявкнул он.
  Я изо всех сил напряг память и пытался вспомнить, что же было до этого забвенья. Вот чёрт! Я же хотел стать вампиром! Неужели я теперь…
        - Мартин! Я…я теперь один из вас? Вампир? – неуверенно спросил я.
        - да теперь ты вампир, а я твой сир. Вставай, тебе многому предстоит обучиться. Вскоре тебе представиться шанс испытать твои новые способности…
                   
                                                               * * *
       Следующие два месяца он упорно обучался своим новым способностям. Мартин поведал своему ученику о правилах вампирах, о маскараде, о существовании многих кланов и рассказл о возможностях и недостатках их клана - Ассамитов. Как оказалось у ассамитом есть свои правила и понятия о чести, но учитель покинул клан, найдя способ разорвать кровные узы с сиром. Его не устраивали некоторые обычаи клана и зависимость от сиров, да и проклятие обязывающее недоющие пить кровь сородичей и обязывающее отдовать часть крови сиру, сыграло совю роль. Узнав больше о их клане, он понял, что ему нет места в клане, слишком свободолюбив... Так же учитель рассказал, что существуют несколько путей в их клане: воины, визири и чародеи. Ну тут выбирать не приходилось, он был убийцей он им и осталься, разве что с клыками.         
       И вот когда молодой вампир овладел основами своих способностей, сир, решил пора бы ему опробовать свои силы в деле. Как раз подвернулся удачное дельце для этого. Нужно было убить одного очень важного человека, Мартин выбрал для убийства бал-маскарад, на котором и должен присутствовать Сагал – их жертва. Заказчик сразу предупредил, что это клиент не простой, но цена…она того стоила!
                                               
                                                            * * *
             - Вон он, высокий человек у лестницы на 2 этаже – произнёс Мартин, кивком указывая в сторону жертвы.
              - хорошо…всё, как и задумали? – спросил я, осматривая зал.
              - да, я подберусь как можно ближе и подам сигнал, будь наготове, тут полно охраны – сказал он уже шёпотом и, смешавшись с толпой, отправился к лестнице на второй этаж.
   Осмотревшись, я двинулся к окну находившимся напротив той самой лестницы, на которой стоял Сагал. По плану, придуманному нами с Мартином, когда он подаст сигнал, я должен привлечь внимание всех присутствующих любым доступным способом. В это время  сир должен был перерезать глотку жертве и исчезнуть, слившись с толпой. Да пожалуй, план составлен на «абум», но это лишь для обычных людей,  а способности вампира вполне давали возможности сиру за пару секунд убить и скрыться. Кого обвинить в убийстве? Если никто ничего не увидит? Нужен был лишь хороший отвлекающий манёвр, и я его придумал! На такое точно обратят внимание все. А после я выпрыгну в окно и попробуй в ночи поймать ассамита прекрасно знающего все закоулки тут. Дойдя до нужного места и встав точно под огромной люстрой, висящей над потолком я начал ждать сигнала Мартина. Дабы не привлекать внимание, стоя посреди толпы, я решил потанцевать. Найдя в толпе приглянувшеюся мне девушку, я пригласил её на танец. Мне попалась действительно красавица! Она была примерно моего роста, русые волосы, аккуратное личико и голубые глаза, великолепная фигура была облачена в красное платье. Я пригласил её на танец, и видно тоже ей понравился. Она улыбнулась и приняла моё предложение. Кружась в танце, я старался не выпускать из вида Мартина, при этом уделять внимание девушке и старался не наступить никому на ноги. Из общения с ней я узнал, что её зовут Мэри, и она не прочь провести со мной этот вечер. Это было очень заманчивое предложение, но всё же оно было не совместимо с предстоящим убийством. Вежливо извинившись, я откланялся и стал ждать сигала к началу нашего представления. Вдруг раздался выстрел, и Мартин пошатнулся, а на его рубахе выступило пятно крови. Я, было, рванулся к нему на помощь, зная, что обычной пулей вампира не убить. Но как оказалось на этом всё не закончилось, Сагал выхватил клинок и кинулся на Мартина, а несколько человек из его охраны начали в упор стрелять в Мартина. Всё было подстроено, это охотники и Сагал один из них. Мда… неудачно получилось…Хотя, я теперь сам по себе и не от кого не завишу…
         
                                                                         * * *
           Зо не особо сожалел о смерти сира и провёл остаток ночи с Мэри, которой познакомился на бале. После он ещё несколько недель скитался по городу, а после решил отправиться попутешествовать. Во время своих странствий он узнал о вампирсих сектах, но не содной из них ему было явно не попути. Долгие годы он странствовал по Земле, был в Африке кормил слонов, был в Индии, дегустировал наркоту в Голландии. И вот наконец добрался до Амстердама.

Ассамиты, клан который крайне предан своей верхушке. Такое стремление к независимости кажется мне сомнительным. Есл вы действительно собераетесь отыгрывать одиночку, то из клана, вам придется выйти.
Подумайте о саббате, или камарилье, возможно о независимом, но вне клановой иерархии.
В древние ночи, на сколько известно мне, все Ассамиты и процесс их обучения были завязаны на Аламуте и Орлином гнезде. Как вышло так, что вы обучались не там и о Аламуте и Хакиме в вашей анкете нет ни слова? К какой касте асамитов вы принадлежите? Воинов, визирей,чародеев? Какому пути вы следуете ? Как именно проходила ваша долгая не-жизнь, после убийства вашего сира ? Как вы относитесь к внутрикастовой иерархии ? Как она соотносится с вашим свободолюбием ?
Кори
Чарлист мне в ЛС либо скайп

Отредактировано Zo (2011-05-01 16:10:14)

1. Имя персонажа - Винченцо Риволи
Альтер-это Луи де Вильфор, Артур Тризон
2. Возраст - с момента рождения 327 лет, с момента становления 305 лет
3. Пол - М
4. Клан - Малкавиан
5. Секта - формально входит в Камарилью, но давно отошел от дел секты и в Амстердам уже прибывает как независимый
6. Статус в секте - не имеет
7. Поколение - 7
8. Отношение к кланам и сектам

Винченцо: 
Бруха: Забавные ребята. Каждый со своей идеей, но все почему-то заканчивают дракой. Спектакль с ними обречен на провал, если эту драку не предусмотреть заранее.
Гангрелы: Они смогли потрясающе ужиться с собственным зверем. Но оттого часто идут на поводу у того, кто может вовремя достать мяса.
Ласомбра: такие же позёры как и Вентру, только без напыщенного лоска, впрочем, режиссеры из них все равно никудышные.
Носферату: Что можно сказать о юродивом? Да, он ужасен, да, возможно, под этой ужасающей внешностью скрывается великая мудрость, но чтобы ее оттуда достать, надо к ним хотя бы подойти, а вот этого делать никто не хочет.
Тореадор: Марионетки, сами себя дергающие за ниточки или передающие их любому, кто захочет заставить их танцевать.
Тремер: Недовампиры, истязатели и источители. Зачем искать сути мира, если не знаешь, куда их стоит применить?
Вентру: Позёры, кичащиеся своей голубой кровью. Она давно ушла в песок, а они все гоняются и гоняются, упуская все, что происходит вокруг.
Каитиффы: Разнообразная шушера, большинство годно лишь для массовки, но ведь и без нее спектакль не сыграть.
Камарилья: Это вроде как «Призрак из Дома-на-Холме», только никак не проснуться. Все играют в свои игры, не видя более масштабной пьесы. Что ж, это может быть мне на руку.
Саббат: Дураки, но, впрочем, пока есть такие как они, таким как я играть в этом Маскараде проще.

Луи:
Бруха: Когда требуется железная рука, дубина или молот, на них всегда можно рассчитывать. Если при этом потешить их мечту, то еще и сдача останется. В остальном бесполезны.
Гангрелы: Дай собаке свиную ногу, она будет тебе служить, дай говяжий бок - она продаст душу.
Ласомбра: Они много добились, хотя их методы порой отвратительнее их компаньонов.
Тореадор: Что говорить о слугах, идущих на что угодно ради абстрактной красоты. Они податливее Бруха, тем хотя бы нужно дать идею.
Тремер: Что они делают, никому лучше не знать. Впрочем, знают ли они сами, что делают?
Вентру: Самодовольные дураки, кичащиеся своим происхождением и властью. А стоит попасть в просак - сдуваются, словно прохудившийся шар.
Каитиффы: Отребье, но если приложить руку, из некоторых выйдет толк.
Камарилья: Идея хорошая и благая - план гнилой как то корыто, воплощение поэтому оставляет желать лучшего. Но вы ведь сами этого хотели.
Саббат: Пушечное мясо для охотников и разменная монета для их верховодов.

Артур: 
Бруха: Можно ли жить без царя в голове, но с идеей в глазах? оказывается, вполне можно.
Гангрелы: Променяв остатки человеческого на животные инстинкты они привязали Зверя на поводок, но кто из них теперь кого ведет?
Ласомбра: (неудержимое истерическое хихиканье, перерастающее в громкий хохот).
Носферату: С ними интересно поболтать, но смотреть при этом им в лицо лучше не стоит, а то любой даже самый стойкий разум может пошатнуться.
Тореадор: Марионетки, сами себя дергающие за ниточки или передающие их любому, кто захочет заставить их танцевать.
Тремер: Убийцы Врачевателя. Или может, он сам выбрал этот путь. Кто знает, но проверять я бы не хотел.
Вентру: Они забавны. Пока все идет так, как они привыкли, все хорошо. Как только что-то выбивается из ритма - они становятся похожи на Льва в стальной клетке.
Каитиффы: Из их рядов выйдет Вестник.
Камарилья: Забавная компания, правда, многим там недостает хорошего психиатора. Но это не моя проблема.
Саббат: Все куда веселее, если не так не пыжиться.

9. Внешность - рост около 176 см, телосложение атлетическое, близкое к худощавому. Волосы черные и довольно короткие. Это все, что объединяет облик трех личностей.
Истинный облик: черные пустые глаза, на мертвенно-бледной коже заметны потертости и небольшие следы тлена. Волосы взъерошенны так же, как были во время Становления.
Винченцо (Актер): предпочитает современную аккуратную прическу, стараясь хотя бы в этом следовать за веяниями времени. Одежду носит удобную и элегантную, чаще всего повседневный костюм или рубашки с джинсами. Из обуви предпочитает мокасины. Глаза у Актера карие.
внешность
Луи (Дворянин): как любой дворянин, всегда стремиться выглядеть с иголочки. Волосы укладывает в идеальную прическу, носит костюмы только лучших модельеров, порой даже старомодные, из обуви предпочитает хорошие кожаные ботинки, прежде всего итальянского производства. У Дворянина глаза имеют оливково-зеленый оттенок.
внешность
Артур (Доктор): никогда не следит за своей прической, а потому она у него почти всегда в беспорядке. В одежде непостоянен, но и неприхотлив, а потому уже который год ходит в одном и том же клетчатом костюме и изрядно стоптанных башмаках. Глаза у Доктора серые.
внешность

10.  Характер. Тут вообще сложно найти что-либо общее, кроме одной детали - все трое совершеннейшие психи. Доказать это при медицинском освидетельствовании еще никому не удавалось, разве что несколько психиатров сами отправились в лечебницы, но можете поверить на слово. Еще одна общая у всех деталь - стремление сохранить Человечность, но каждый идет к этому своим путем.
Винченцо. Актер есть актер, особенно актер малкавиан. Весь мир - театр и этим все сказано. Для него не-жизнь это одна огромная пьеса, в которой он - и режиссер, и постановщик, и центральный персонаж. Правда, он иногда разрешает стать режиссером кому-то еще, но лишь для того, чтобы чуть добавить неожиданности и интереса процессу Игры. В связях непостоянен, в интересах тем более. В общении с ним никогда нельзя быть уверенным, говорит ли он правду или это всего лишь тщательно срежиссированный текст. Потому часто общение с ним оставляет двоякое впечатление того, что с одной стороны, разговор был весьма приятным, с другой, не покидает ощущение, что вас одурачили.
Луи. И снова прозвище говорит все. Истинный дворянин от макушки до кончиков пальцев ног, властный, гордый. Утонченный, но не лишенный силы и мужества, способный ответить вызовом на оскорбление или вовсе без всяческого оружия унизить так, что обидчик сам покинет пределы видимости как можно скорее. Язвителен и ироничен, до того, что одно сменяет другое ходе разговора без всякого предупреждения, легко и незаметно. Если бы не его очевидная шизофрения и отсутствие болезненной привязанности к одному виду пищи, его легко можно было бы принять за Вентру.
Артур. Гораздо более явный псих, чем две другие личности, вероятно потому, что только он оказался напрямую задет болезнью Помешательства. С тех пор ему постоянно грезятся образы и картины из жизни его пациентов, исковерканные и преломленные его собственным сознанием до совершенно сюрреалистического вида. В перерывах между подобными картинами, общаться с ним куда проще, чем с предыдущими двумя, но вот когда случится очередное “помутнение” ни он сам, ни кто бы то ни было другой сказать не в силах. Впрочем, в этом есть и свои плюсы: в этих картинах часто бывают зашифрованы события прошлого настоящего и будущего.

11. Любит/не любит.
Если говорить о пристрастиях этих трех личностей, то можно написать целый трактат, потому приведу только самые явные.
Винченцо: не любит зеленые тона, которые напоминают ему о Милане, предпочитая лиловый цвет, любит веселые компании не очень проницательных людей, таких легко обвести вокруг пальца, если нужно, в остальное же время с ними просто весело. Не любит откровенное насилие и физические извращения.
Луи: любит роскошь и изящество, вплоть до распутства, любит и ценит женщин, в особенности тех, кто не отказывает ему, прочих старается или все же подчинить, или исключить из поля зрения. Не выносит хамства и откровенной глупости.
Артур: любит тишину и уединение, приятную и интересную беседу, в ходе которой больше слушает и спрашивает, чем говорит, не любит многолюдные оживленные места и сомнительные заведения.

12. Подробная информация о клановом недостатке
Разум столь древнего Малкавиана не может ограничиваться каким-то одним психозом. Даже если этот психоз - шизофрения. Но Безумие Винченцо по-своему уникально, ведь каждая из его личностей в силу определенных причин наделена своим набором этих самых психозов. У всех личностей имеется неустойчивая общая память (каждый может вспомнить отдельные картины и эпизоды того, что делал другой, но не детально и не всегда конкретно). Смена личностей может происходить сознательно, но последние годы все чаще она происходит помимо прямой воли и весьма внезапно.
Винченцо:  основной психоз - Актер. Играет постоянно и в любой ситуации, активно пользуясь при этом техниками Затемнения. Питается тоже исключительно “по ходу пьесы”, вообще превращает свою не-жизнь и существование всех вокруг в одно большое представление. Это же позволяет держаться за высокую человечность. Человечность 9.
Луи: основной психоз - эмпатическая слепота в начальной стадии, всегда стремиться получить то, что хочет, не особенно считаясь при этом с мнением и желаниями других, в особенности когда речь идет о смертных или тех, кто заведомо слабее его. Разумеется, для достижения своих целей активно применяет Доминирование. Человечность 6.
Артур: основные психозы - навязчивые образы и бесконтрольное чтение мыслей. Образы приходят совершенно спонтанно и бесконтрольно, порой открывая картины прошлого или будущего, или просто показывая, что сейчас происходит в том или ином месте. В людных местах бессознательно читает мысли окружающих, которые выплескиваются фоновым шумом, мешая сосредоточиться на чем-то конкретном. Человечность 7.

13. Биография
Винченцо Риволи родился в 1684 году в весьма странной семье. Его мать была актрисой театра Pergola, а отцом - один из управляющих банка Медичи во Флоренции. Конечно, ни о каком браке речи и быть не могло, а потому ребенок рос, воспитываемый матерью и ее коллегами по труппе. С самых ранних лет он хотел стать актером, все время бегал смотреть мамины выступления в театре, порой даже сбегая ради этого с уроков приходской школы, за что отец Висконти его нещадно бранил, считая актерство едва ли не самым низменным из профессий. Но кто же будет его слушать, когда вся жизнь проходит в театре. К 10 годам он уже помогал работникам сцены, чинил и готовил декорации и реквизит, учил роли и иногда даже ему позволяли заполнять паузы, читая миниатюры и стихи. Больше всего он любил Шекспира, и мечтал когда-нибудь сыграть Гамлета. Когда ему едва исполнилось 13 лет, мать умерла от оспы и мальчик остался один. Он перебрался в Милан и фактически напросился в труппу одного драматического театра. Здесь его талант раскрылся в полной мере и уже пару лет спустя все окрестные города только и говорили, что о молодом невероятно талантливом актере, способном сыграть любой, сколь угодно сложный образ так, что и автор пьесы не смог бы написать лучше. Театру Винченцо отдавался весь и всецело, перевоплощение перестало быть просто частью профессии, оно стало необходимостью. Постепенно знаменитое изречение столь любимого им Шекспира, стало его собственным принципом жизни, а театр - самой жизнью. Но в 1706 году к власти пришли Австрийцы и театр разогнали, Винченцо оказался на улице. Он не мог найти себе места, лишь вечерами тенью бродил по городу, устраивая импровизированные представления за милостыню. Но разум его слабел с каждым днем и вскоре сдался. Тогда, летом 1707 года, он и познакомился с Генрихом Майером, Малкавианом и примогеном Милана. Знакомство было весьма быстрым и коротким. Майер вошел ночью к нему в коморку и после непродолжительного разговора стал Сиром Винченцо.

Генрих научил молодого потомка азам выживания, научил Традициям и Маскараду. Маскарад новоявленный малк принял с восхищением, ведь что может быть прекраснее, чем ежечасное представление, в котором ты - главный персонаж хотя бы для самого себя. Помимо этого Майер рассказал ему историю Сородичей, ту ее версию, что знают Малкавианы, научил подчинять слабые разумы смертных, пользоваться Затемнением и Прорицанием. Он часто брал отпрыска с собой на ночные прогулки по городу, собственным примером показывая правила многовековой игры, что шла и до сих пор идет между немертвыми и живыми. Он так же рассказал и о джихаде и о том, что даже Сородичам нельзя доверять, разве что собственной Семье. Он помог Винченцо снова устроиться в театр и играть в вечерних спектаклях, помог обустроить достойное убежище. На какое-то время не-жизнь малка наладилась. Но ненадолго. В 1748 году в Милане вспыхнули беспорядки, и Майер вместе с австрийским губернатором вынужден был бежать, оставив Винченцо только адрес в Вене. Тот собрал все деньги, что успел скопить и отправился вслед за своим Сиром. Но ни в Вене, куда он добрался лишь в 1752, ни где бы то ни было после он его не нашел. В Вене он надевает маску француского барона Луи де Вильфора и, как и подобает актеру, полностью перевоплощается в эту новую личность. Настолько, что сам не замечает, как она становится его собственной частью настолько прочно, что он и сам не в силах определить, где он сам, а где выдуманный персонаж. Психоз постепенно прогрессирует и за 9 лет барон де Вильфор становится совершенно самостоятельной личностью, с собственной памятью и собственными психозами, но все же остается в полном смысле этого слова полноправным потомком великого Безумца.
А Винченцо меж тем продолжает совершенствовать свое актерское искусство, сочетая его с Дисциплинами. Венский князь, до сих пор обращавший на него не больше внимания, чем на пыль под ногами, вскоре начинает присылать посыльных с разного рода поручениями, пользуясь благосклонностью примогена Лунатиков, а в 1803 назначет его на пост Хранителя Элизиума и начальника гарпий. В коей он и пребывает до 1865 года, когда одному предприимчивому Ласомбра по имени Джеймс Сейнтгон удается путем обмана и интриг лишить Вену князя, вместе с шерифом. Винченцо спасается чудом, спрятавшись от идущей по его следу стаи в ящике с письмами и посылками, направлявшемся поездом через Париж в Милан. В Испании он  прожил следующие 70 лет, играя на разных сценах, ставя спектакли, и постоянно колеся по стране. Жизнь менялась все стремительнее и в ней все больше места было тому самому Безумию, что текло вместе с кровью по его собственным жилам. А потому он искал его и учился у него, учился пользоваться Сетью, оттачивал мастерство смены Масок и костюмов, нигде не задерживаясь дольше необходимого. В промежутках, и особенно в дороге, он зачитывался трудами по психологии, стараясь глубже проникнуть в тайну человеческой природы, и продолжая отчаянно цепляться за собственную человечность. В начале 10х годов ХХ столетия Винченцо открыл для себя труды Фрейда и твердо решил заняться психоанализом, тем более, что, как он справедливо рассудил, потомку Малкава эта область знакома в куда более ярких красках, чем описывал ее престарелый австриец. Впрочем, для этого нужна была более плодородная почва для изысканий и опыта. И в 1933 году Винченцо, а если быть совсем точным, то барон де Вильфор, отправляется прямиком в Новый Свет, в Нью Йорк. Здесь он нашел себе поистине гигантское поле для деятельности, тем более, что новоявленный князь Большого Яблока его не беспокоил, справедливо полагая, что с двухсотлетнее Безумие куда хуже тех призрачных выгод, которые можно извлечь из подобного Сородича. В Нью-Йорке малкавиан, конечно же, отправился на Бродвей. Здесь постепенно и неторопливо закипала так знакомая ему жизнь театральных подмостков, которой, казалось, была нипочем даже Великая Депрессия. Участвовать в ней напрямую он уже не мог, но регулярно бывал на постановках и многие скоро выучил дословно. Меж тем он начал воплощать в жизнь свои замыслы и для этого снова выдумал себе новое имя. Теперь он звался Артуром Тризоном, психиатром, принимавшим исключительно по ночам в небольшом доме на углу Патрик авеню и 23 улицы в Бруклине. Вскоре мистер Тризон стал известен не только узкому кругу соседей и к нему потянулись люди со всей ближайшей округи, благо Депрессия и разразившаяся вслед за ней Мировая Война давали более чем предостаточно почв и поводов для порой совершенно невообразимых психозов и болезней. Основной контингент, конечно, составляли ночные гуляки, клубные тусовщики, наркоманы, неблагополучные подростки, пьяницы и проститутки, но его самого подобная узость подопытной группы нисколько не смущала и он продолжал с упоением проникать в самые глубокие уголки сознания своих пациентов, читая, словно раскрытую книгу, самые низменные и извращенные их страхи, мотивы и желания. Практика его стала настолько обширной, что через какое-то время и сам Артур Тризон из очередной Маски стал полноценной личностью, так же незаметно и неотвратимо как до этого барон де Вильфор. Когда контингент пациентов начал казаться ему однообразным, Артур отправился в путешествие по штатам и надолго остановился разве что в Лас-Вегасе, где смог изучить еще несколько типов людей, а заодно и изрядно покутить нажитым за десятилетия практики состоянием.  Здесь же, под ослепительным светом софитов и в окружении шелеста банкнот, его начал настигать стрекот древнего, заложенного Старцами механизма, воплощая столь взлелеянное им Безумие в том виде, в котором оно являлось миру сотни раз еще во времена, когда не существовало ни Камарильи, ни Маскада, ни Традиций. Помешательство словно зараза стала постепенно захватывать его сознание, блокируя возможность использовать Доминирование и предоставляя взамен какие-то совершенно неизвестные техники, которыми пользовались другие члены Семьи, но которые он сам освоить не мог. Помешательство воздействовало только на одну личность, Артура, не касаясь двух прочих, но смены личностей стали совершенно неконтролируемы, чудовищно усложняя и без того непростую жизнь потомка Малкава. Наконец кто-то из трех решил вернуться в Старый Свет, и там подумать, что делать дальше.

Принят, чар листы мне в ЛС либо скайп. на вход в игру осталось 6 дней.

Отредактировано Винченцо Риволи (2011-05-08 20:59:10)

1. Имя персонажа
Данте Джованни
2. Возраст
19 лет человек\58 гуль\ 178 вампир
Всего 255 лет
выглядит на 45
3. Пол
М
4. Клан
Джованни
5. Секта
Независимый
6. Статус/титул в секте
Служитель
7. Поколение
9 поколение
8. Отношение к кланам и сектам
Камарилла — разномастное сборище больше похожее на цирк, чем на серьезную организацию. Непредсказуемость и тупая организация все что можно о них сказать.

Шабаш — толпа неуравновешенных идиотов возомнила себя богами, смотрите все на нас! Это даже глупее камариллы.

Анархи — Стремление не присоединяться к фракциям похвально, но создавать в этом стремлении свою секту...действительно странно.
 
9. Внешность
Невысокий мужчина примерно 45 лет, рост 170 см. При этом хорошо сложен. Волосы темно каштановые. Темные цинично — ироничные глаза, в которых всегда «светится» огонь некой темной страсти. От него просто веет скрытой темной силой и властью. Возраст сказался на его лице, хотя морщины его не портят а скорее наоборот придают шарма.
Одевается элегантно в классическом стиле.

10. Характер
Своенравный и скрытный, страстный и хладнокровный. Чертовски  расчетливый. Не без цинизма.  Любит надевать маски, как один из способов добиваться своего. Он привык всегда получать все что хочет и отказать ему довольно сложно. Прекрасный оратор и дипломат.  Во многом консервативен и старомоден. Часто выставляет себя благодетелем, хотя на самом деле является развращенным сборищем пороков. При общении всегда толерантен, хотя все рано в голосе чувствуются нотки превосходства и изредка проскакивает пренебрежение к собеседнику.
 
11. Любит/не любит
Любит получать все что хочет
Если что-то не удается или кто-то мешает считает это личным вызовом и прекрасным шансом показать на что он способен.
Порочен и развратен и любит все что с этим связано.
Любит власть во всех проявлениях.
Не переносит ничтожеств и дураков.
Любит комфорт во всем и элегантность.
Неуважения к себе не потерпит ни с чьей стороны.

12. Подробная информация о клановом недостатке
Укус вызывает боль, пронизывающую все тело жертвы, что иногда вызывает смерть от болевого шока. Впрочем сам Данте об этом не сильно волнуется какая разница умрет жертва или нет, просто иногда приходится больше убирать после трапезы. Да и вообще предпочитает питаться не напрямую из смертных.

13. Биография.
Данте Джованни родился в 1757 году в одной из богатейших семей Венеции. Впрочем не совсем так, Джованни была только его мать, о отец исчез еще до его рождения. И хотя его мать стала разочарованием для семьи, семья, как ни странно признала ребенка и он получил все привилегии известного рода. Воспитывался он в семейном особняке, многие, конечно, помня события, предшествовавшие его рождению, считали его, недостойным фамилии, остальные же просто считали его своевольным. Каким он на самом деле и являлся. Учился он в одной из лучших частных школ и проявлял удивительный интерес к истории и религиям, в особенности его привлекал оккультизм. Параллельно с этим он изъявил желание изучать боевые искусства. Его успехи неизменно радовали семью, ровно как их разочаровывало его поведение.  Своенравность и своевольность Данте временами выходила за любые рамки. В добавок к этому в старшей школе проявился его невероятный и необузданный интерес к женщинам. По словам одного из кузенов, Данте вел себя как животное увиваясь за каждой юбкой и постоянно участвуя в драках. Тем не менее это не умаляло его достижений в учебе.
Когда ему исполнилось 19 лет, мать встретила его со странным выражением лица. Она сказала, что в семье очень довольны его успехами и он удостоится великой чести. Ничего не понимающего его проводили в семейный мавзолей, где, когда закрылись его двери, он и осознал все могущество своей семьи. Он получил «Поцелуй доверия», а вместе с ним возможность получения информации и знаний которые так его интересовали. В течении следующих двадцати лет он служил семье и учился у своего домитора и изучал семейные книги по оккультизму и некромантии. В 1797 году лет он получил разрешение поступить в университет и благодаря своим блестящим знаниям сразу поступил на факультет истории религий. Когда настала пора отъезда он получил письмо которое должен был передать хозяину дома в котором ему предстояло поселиться на время обучения.
В 1797 году, за несколько месяцев до нападения на Венецию Наполеона он покинул Италию. Поселился в одном из особняков семьи Дансирн.  После прочтения письма, хозяин дома радушно принял Данте. Именно в доме Дансирн и начался новый период его жизни. Европа полыхала в огне войны, а Данте продолжал учится. Обучение в университете совмещалось с обучением и тренировками в особняке. В отличии от его семьи хозяина дома и его родственников не раздражала вольность Данте, казалось она им даже нравилась.
В 1804 году он закончил обучение в университете, а в 1807 получил ученую степень по истории религий и оккультизму. Все это время он тренировался и изучал искусство клана. Некромантия в то время стала его навязчивой идеей. Он с усердием исполнял все поручения которые ему давали и ловил каждую крупицу драгоценных знаний. И к 1833 году достиг успехов в некромантии. Дансирн был поражен этим событием, ведь очень мало кому это удавалось до становления. Он тут же отправил письмо семье Джованни в котором и изложил успехи Данте.
Вскоре пришел ответ с указанием для Данте вернуться в Венецию. И в 13 июля 1834 года Данте предстал перед Вито Джованни, уважаемым хозяином особняка в котором он вырос. Когда Данте вошел его кабинет Вито читал какое-то письмо и только закончив чтение поднял глаза на ожидающего гуля.
- Данте, присаживайся. - он указал на стул перед его столом. Вито Джованни выглядел на двадцать с небольшим лет и сейчас казался много моложе гуля, но Данте было известно, что сидящий перед ним был очень стар. - Глава нашей семьи, - продолжил он прежним холодным голосом, - узнал о твоих успехах. И он решил, что ты достоин того, чтобы получить становление. Ты получишь его послезавтра в новолуние. Можешь готовиться - Сказав это Вито снова обратился к своим бумагам.
Данте вышел из его кабинета ошарашенный столь великой честью, он получит становление! Эта мысль заставляла его сердце биться быстрее. Возможно его будущему сиру бы не понравилась «подготовка» гуля к становлению, если бы он узнал, что обрадованный Данте провел оставшиеся дни своей смертной жизни, наслаждаясь всеми ее радостями. Но это и не имело значения,  ведь он об этом не знал.
15 июля 1834 года двери склепа закрылись за гулем и из них вскоре вышел новорожденный некромант.
Вито Джованни сам дал становление Данте. Наконец то заветные знания и сила стали доступны. Даже его во много раз возросшие страстность и желания не могли сравнится с той жадностью с которой он учился у своего сира. Впрочем разврат все же не оставался в стороне и свою любовь к женщинам Данте явно не потерял, но это не мешало его обучению, скорее дополняло его.
Следующие лет сто Данте с упорством учился, не прекратил он и своих боевых тренировок. Сир считал, что умение сражаться тоже важно для интересов семьи и готовил своего неоната к важным и сложным заданиям. Некромантия давалась неонату легко и в 1857 году он смог призрака подчиняться его воле, что в его возрасте было великим достижением. За время нахождения Данте в Винеции она переходила из рук в руки. Сначала в 1848 году Австрии потом в 1866 году стала частью королевства Италия. Все это время Данте выполнял многие поручения семьи. В ходе которых в 1873 году Данте впервые убил сородича.
В окрестностях города появился странный Каитиф, оставляющий на улицах тела выпитых смертных. Такие трапезы угрожали маскараду. Откуда он взялся выяснить не удалось и Данте послали его уничтожить.
На следующую ночь некромант обнаружил его в одной из пригородных деревень. Найи его было не сложно, Данте всем существом ощущал как несколько душ покидают свои тела.
Каитиф стоял посреди деревни в окружении пяти трупов. Увидев некроманта несчастный кинулся на него, но тут же был отброшен сильным ударом в грудь. Руки некроманта повернулись ладонями вверх и трое из пяти трупов с трудом встали на ноги. «Уничтожить!» Произнес Данте и зомби за 10 минут забили испуганного каитифа до полусмерти. Данте сделал знак рукой и трупы снова упали, после чего он подошел к полумертвому вампиру и с холодной усмешкой срубил ему голову.

В 1914 году Данте  по поручению сира вместе с несколькими Джованни вновь покинул Италию и отправился в Новую Англию по делам семьи. Ему снова повезло избежать войны, которая началась через год после его отъезда. Здесь и продолжились исследования и самого Данте и здесь он переждал Вторую Мировую войну, хотя иногда все же ему приходилось возвращаться в Италию, чтобы помогать семье на Сицилии. Во время одной из таких поездок он даже стал сиром помощьника местного главы семьи. После окончания войны он получил письмо от сира с распоряжением вернуться в Европу и сопровождать его в его поездках. Данте был рад этому, он снова хотел оказаться дома. Как он потом сказал: «Американские женщины были слишком холодны...».

В 1947 году Данте вернулся в Венецию, откуда отправился сопровождать сира в его визитах по европейским коттериям, в ходе которых он оттачивал мастерство общения и интриг, а также заводил новые полезные знакомства. За пять лет они побывали почти во всех странах Европы и в 1952 году вернулись в семейный дом. Наступило некое затишье, позволившее продолжить изучение некромантии в кругу семьи еще в течении 20 лет.

В 1972 году Данте был послан в Амстердам с посланием к местному главе коттерии, которым оказался Валентино Джованни. Он сразу понравился Данте, так как не смотря на свою респектабельность не только не уступал ему по похотливости и развращенности, но и во многом превосходил. Город также привлекал Данте своей развращенностью и с позволения Валентино он прожил в нем следующие тридцать лет, наслаждаясь всеми прелестями города.

В 2005 году получив письмо из Венеции Данте был вынужден отправиться обратно в Венецию а через пять лет в Гаагу по делам семьи. Которые вскоре потребовали участия его старого знакомого Валентино. Но все попытки связаться с Амстердамской коттерией ни к чему не привели и вечером 8 мая 2012 года Данте вылетел в Амстердам.

Принят. Персонаж вступит в игру следующей ночью

Отредактировано Данте Джованни (2011-06-24 13:57:41)