1. Имя персонажа
Жалил Хучбаров
Настоящее - Зьмицер, фамилии не имел. В императорской армии -  Дмитрий Уздинский.
2. Возраст
23 года как человек
2 года как гуль
201 год как вампир
(итого 226 лет существования)
3. Пол
Мэн
4. Клан
Последователь Сета
5. Секта
Независимый
6. Статус/титул в секте
Священник
7. Поколение
Шифруется
8. Отношение к кланам и сектам
Камарилья - "Прелесть. Воплощение грехов нашей веры, утонченной политической системой они создали благодатную закваску под хлебы наших планов. Осталось размножить ее и посеять где нам выгодно. Единственная цель Камарильи не противоречит нашим планам. К тому же их много, что оставляет материал для обращений... Пользоваться часто и спокойно."
Шабаш - "Идеологически-религиозная путаница в этих буйных головах достойна изучения. Чтобы знать, как делать не надо, если действительно желаешь освободиться. Неудивительно, что в их ряды затесалась запустынная гниль "Змей Света." Пользоваться осторожно. К тому же их далекоидущие планы прямо противоположны нашим... "
Последователи Сета - "Только в сообществе верных братьев возможно спасение. Сутех абха!"
9. Внешность
Рост - 180 см. Мускулист. На правом плече и груди шрамы от горских сабель. Волосы средней длины, бакенбарды, усы, борода. Глаза карие. Грудь, руки, ноги, живот умеренно волосаты.
Выражение лица обычно спокойное или заинтересованное. Сильные эмоции на лице не отображает, кроме как это выгодно в социальной игре. За лицо говорит взгляд, сознательному контролю не поддающийся.
Голос низкий, басовит.
"Не на работе" одет в брюки, ботинки и рубашки коричнево-синей либо черно-красной палитры. На работе либо в красно-черной тройке, иногда со шляпой и тростью (если надо выглядеть представительно) либо в черных короне и облегающих жреческих одеяниях, иногда с серебряными украшениями, маской и копьем (если надо выглядеть внушительно).
10. Характер
Столетия не-жизни позволили раскрыться истинной, проницательно-интеллигентной, натуре сельского парня и солдата от инфантерии. Печальный опыт империалистической войны и (по мнению Жалила, наоборот, крайне положительный) сеттистского воспитания взрастили в нем дух богоборчества и неприятия любых иерархий угнетения. Довольный полной свободой последователя Сета, Жалил, как верный последователь Пути Сутеха, спешит приобщить к свободе всех способных понять.

К сожалению, не все способны и еще меньше хотят. Многие держатся за лживую мораль и навязанные иерархиями представления о ценностях и правилах приличия. Ну да послужат целям истинноспасенных как им, спасенным, надо, и да не будут их тусклые умы омрачены недоступным им знанием. Если ты упертый глупец, то воистину чем меньше знаешь, тем крепче спишь и дольше живешь.
Внешне, конечно, нужен полезный на работе фасад участия и услужливости. Хучбаров, вопреки расхожему стереотипу о мрачных извращенцах-змеях, внешне человечен и больше всего похож на доброго соседа. Забор покосился? Ща помогу... Нет, не стоит благодарностей.
Поначалу не стоит.
Те же, кто отказывались платить услугой за услугу даже после длительных увещеваний, оказывались в пренеприятнейших обстоятельствах, порою опасных для (не)жизни. Истинно, Провидение само наказывает бесчестных червяков. Нет, я тут каким боком, я вообще потерпевшая сторона...
11. Любит/не любит
Неважно
12. Подробная информация о клановом недостатке
Плохая переносимость солнечного света. Бог нам омерзителен. И он отвечает взаимностью. Вот уж понимаю, "испепеляющий взгляд."
Яркий свет раздражает глаза и кожу. Как потомки рыскающего во тьме охотника Сета, мы инстинктивно стремимся скрыться. На свету ничего хорошего делаться не может.
13. Биография.
Родился Зьмицер (большую часть жизни на селе - Зьмитрок, "Димон") в белорусском селе в месяце травне (май) 1786 года, в селе вблизи города Узда. Речь Посполитая трещала по швам и агонизировала, польских панов постепенно сменяли русские помещики, а селянству что хрен, что редька... Из-за специфики крестьянского быта, Зьмицер сын Хведара рос крепким и работящим, но темным. Выпивал, как дорос до шестнадцати годков. В свободное время, которого у помещичьих крестьян никогда не было много, бродил по окрестным лесам (спереть у помещика ягод да грибов и не попасться - богоугодное дело) либо слушал сказки старой-старой бабки Марты. Особенно ему нравилось про ужиного царя, про волколаков и колдунов (в том числе князей древности) и про упырей (которых обязательно пригвоздят под конец осиновым колом!). Телевидения и фентези-романов тогда не изобрели, пришлось пользоваться чем было. Впрочем, традиционное белорусское положительное восприятие змей и ужей в частности, вкупе с неприятием образа дракона, скажется на Зьмицере позже.
В 20 лет по жребию попал под рекрутскую повинность, стал Дмитрием (по прозвищу Уздинский, ибо из окрестностей города Узда, и вообще этих Дмитриев в роте...) и шустро отправился на Кавказ, где уже сколько лет шла Русско-персидская война, с ротой зеленых рекрутов став часть Бакинского гарнизона. Дмитрий поверил слухам, что за геройское поведение в бою можно вскоре демобилизоваться и отправиться домой как вольноотпущенник, а потому сражался излишне активно с персами во время набегов, за что был часто сечен саблей и долго отлеживался в полевых лазаретах. Год прошел, второй, а свободы не видать, за что Дмитрий проявил неуставщину в виде скрытого насилия к сослуживцам-говорунам. Зато получил ефрейтора, в отражение боевых заслуг и какого-никакого опыта.
В 1809 переведен в Осетию, где участвовал в подавлении выступлений осетин недовольных стремлением подконтрольным русским грузинских князей укрепить свою власть на этих землях, через полгода - в Абхазию.. За годы жизни на Кавказе в достаточно многонациональных Дербенте и Баку Дмитрий научился более-менее сносно изъясняться на османском языке (официальном языке одноименной империи, тюркском языке с сильным персо-арабским пластом лексики, выучить который на тюрко-иранском пограничье вблизи самой империи было реально), за что был любим командованием. Запахло унтер-офицером, требовалось всего-лишь помочь разжечь вражду между прорусски и протурецки настроенными князьями абхазов. Знающий местные нравы, языки и историю, Дмитрий хорошо старался, угождая одним и угрожая другим. Почет и награды по одну сторону и позорная болезненная смерть по другую (османы шутить не любят) требовали приобрести язык ловкий и острый как у змеи, пока его не вырвали за все хорошее. Сначала помощник при военном переводчике, после интенсивного заполнения лакун с начальников и практики (требующей отличного знания языка как никогда), он уже мог работать и самостоятельно.
В том же году Устинский получил младшего унтер-офицера, в отражение заслуг и значительно возросшей ценности для полка (военный переводчик не рядовой). И кое-что несравнимо более ценное.

Во времена Александра Македонского сеттиты широко распространились по проложенным великим завоевателем торговым путям. Не только в Европу или Индию, но и на север. Северное направление, впрочем, популярностью не пользовалось - преграждала путь Армения в которой хозяйничали цимисхи, те еще изверги. Однако один прозелит сеттитов, Санахт, решился прорваться за Кавказ. Потратив несколько лет на изучение обстановки в Армении, Санахт за десятилетие стравил семейства цимисхов так, что со стороны нельзя было заподозрить египтянина, и свободно прошел в Колхиду, которую цимисхи, из-за порожденных Санахтом междоусобиц, временно покинули.
Временно, потому Санахт работал с быстром (для вечноживущих) темпе, овладевая местными культами орфиков и тифонопоклонников. Собрав крепкий культ, Санахт перешел Кавказ и осел на землях, в будущем станущих Кабардой.
Особо успешной деятельность Санахта не была. На севере безраздельно правили дикие гангрелы, грузинские земли поделили между собой тореадоры и цимисхи. Но между ними оставалось достаточно места, чтобы небольшой культ сеттитов укоренился в горы и даже наладил связи с сеттитами Понта и Боспора. Из-за частых конфликтов с соседями кавказские храмы облюбовали воинственные секты сеттитов, и не сколько столетий все было хорошо для клана египтян. Пока не пришел Рим с вентру, христианские проповедники (Армения и Грузия приняли христианство раньше Рима), а после - тореадорско--вентруанско-цимисхийская Византия. А в ней до Хай'талла сеттитам жилось не очень-то сладко, учитывая вдобавок близость Аламута.
Хазары с севера и арабы с юга вконец добили шаткое сообщество сеттитов, и Санахт решил переждать неспокойные времена в тысячелетном торпоре.
Неудачно он проснулся, во время очередной войны Севера и Юга. Но в данной ситуации русский Север обещал воцариться на Кавказе надолго, потому Санахт сделал ставку на царя.
Для изучения русской среды требовались слуги от русских, и тут серебряный язык Уздинского сыграл против него (или за, это как посмотреть). К тому же громко провалившегося дипломата в наказание вернули в строй, приказав забыть о сколь-нибудь значительной переводческой работе. А значит у гуля есть прямой доступ к солдатам полка...

Санахт, магически прочувствовав стремления и желания унтер-лейтенанта, сыграл на иррациональной, народной почтительности белоруса к змеям, буквально спасши Уздинскому жизнь, когда русскому офицеру прокололи грудь (как вы своим свиньям, кяфир!) и сбросили в (якобы;не одни русские были достаточно умны для посылки засланцев) отравленный им колодец.
Не всякий день тебя спасает огромный змей, накормив своей кровью так скоро восстановившей смертельную рану и вытравившей яд. После таких-то откровений Дмитрий Уздинский был более, чем готов постепенно воспринимать учение Сета. А восставшему Санахту требовались слуги... и кровь. Мафусаилу уже было мало человеческой крови. В действиях османов и горцев, однако, можно было проследить ассамитский след. Уздинский обеспечил старцу прикрытие, обучал его русскому языку и выложил все, что понимал о русском обществе и XIX веке. А в ответ узнавал много интересного об окружающем его сверхъестественном мире. Сущие крохи по меркам даже неонантов, но Дмитрию хватало. Санахт основательно запудрил русскому солдату мозг, нагородив лжи о древнем и благородном происхождении Зьмицера от змеевидных правителей земель между Неманом и Днепром, и смутно намекал на сверхъестественные награды и "раскрытии истинного потенциала". В ответ Уздинскому требовалось предоставить Санахту информацию и прикрытие. А иногда и побыть наживкой. Раз уж обычные убийцы гуля не брали, за дело взялся ассамит. К несчастью Башара аль-Мюрида, за плевой целью стояло нечто непобедимое для достаточно зеленого посланца Аламута. Пока Уздинский участвовал в подавлении Осетинского восстания, Башар торчал в глубоком горном колодце, изредка подкармливаемый кровью свиней (Дмитрий нашел особое удовольствие в издевательстве над мусульманином и его верой; не любил он их, с тех пор как его самого бросили в колодец) и становящийся, в свою очередь, кормом змей.
Русские солдаты, впрочем, мутной "горской верой" не заинтересовались, унтер-офицер привлек ненужное внимание полкового священника. Рационально оценивая свои шансы на обустройство в обители прибалтийско-немецких вентру и французских тореадоров Москве, Санахт решил остаться на несколько десятилетий на Кавказе, собрать силы и восстановить храм. Связи Уздинского с армией только мешали. А верный слуга был нужен Санахту как никогда.
Дмитрий прошел "экспресс-курс", из-за которого к нему до сих пор испытывают смешанные чувства. Понять нужды Санахта можно, а Жалил... Два столетия ему пришлось активно оборонять свой статус, доказывая на деле свое религиозное рвение и полезность для клана. До сих пор, помянув "шаткий" фундамент верующего, аварца можно выбить из колеи и разозлить. Грязный прием, но действенный, а змее что грязь, что ил...
Условно он уже прошел врата Экстаза и Ужаса. Врата Гнева он прошел, когда Санахт поставил Уздинского перед фактом: мафусаил отправляет на родину, в Египет. И он, гуль, либо идет следом, либо всю жизнь страдает от жажды и быстро выгорает. Перспектива никогда более не увидеть родную землю, ощущение себя преданным после всей возни по защите и пропитании Санахта, да еще предстоящий долгий переход по басурманским землям к черту на рога достаточно разъярили Уздинского, чтобы он решил отправить Змея к черту на рога буквально, метким выстрелом в голову. Змей полюбопытствовал, хорошо ли быть средоточением гнева. Уздинскому понравилось, и его поздравили.
Хоть и наказали укусами. К счастью, змей на Кавказе и без Санахта хватало, а наличие толкового аптекаря при лазарете открыло путь для недельных мучений Уздинского от змеиного яда.
Откровение Желания дало дальнейшую дорогу гневу. Солдат императорской армии и бывший помещичий крестьянин, наслышанный речей Санахта о натуре угнетателей, возненавидел Российскую империю вообще и свое начальство, часто отсиживающееся в безопасной ставке пока рядовых режут и стреляют, в частности. А гнев ищет выхода. Осетинам не понравилось, но "гуляй-отряд" Устинского развлекался как мог. А что еще делать в этих опостылевших горах? И бабы так давно не было...
Устинский достаточно скромно рассматривает свою роль в эскалации конфликта в Осетии и Грузии, но непосредственные свидетели (сам Санахт) сказали бы, что он немало способствовал озлоблению осетин на русских.
Вскоре убийства осетин и насилие над их женщинами перестали доставлять удовольствие Устинскому. Осталась лишь пустота и ощущение заброшенности, одиночества во враждебном мире на поводке у (страшно подумать) разумной змеи-перевертыша-кровопийцы. Периодические поездки к колодцу аль-Мюрида добавляли картине абсурдности.
Тут Санахт действовал быстро. Аккуратно внедренная в сознание Дмитрия программа действий - ссора с начальством, прилюдная порка перед полком, лишение всех званий и наград. Реальная перспектива отправиться на самоубийственную вылазку в стан осетинских повстанцев. А еще этот Мюрид жрать хочет, вымаливай у поваров лишнее мясо (конечно же позорный солдат ничего не получил). Пришлось кормить вконец рехнувшегося от заключения и голода ассамита собственной кровью.
Просрочка питания, общая слабость от кровопускания Башару - и боец из Устинского никакой. Ему хотелось покончить с этой абсурдной реальностью (успешно пройдено Откровение Отчаяния, не иначе), и осетины были рады ему помочь, как опять вмешался Санатх.
Хорошая вещь - доминирование. Можно задурить головы десяткам горцев, что они не только примут Устинова за своего (а он, в бреду, поверит, что сам является осетином), но и полягут всем составом в битве, где имели все шансы на успех.
А поскольку в числе "отряда смертников" было много известных маньяков из "гулящего отряда"... Лучше бы Устинов сам подох.
Пропавшего Дмитрия списали как дезертира. Дмитрия-"осетина", раненного в плечо, оплевали, побили ногами, подвязали к коню и протащили по скалистому склону вниз, да так и кинули.
Речи о зловредной и абсурдной натуре бытия Санатха казались голосом из иного мира, не имеющего никакого отношения  к реальности. А они имели, и самое непосредственное.
Последующие три недели прошли в состоянии непрерывного транса. Потерявший все ориентиры, разбивший все надежды, неспособный отделаться от "дьявольского змея" ползущего по следам, полумертвый-полуживой, терзаемый голодом, теряющий целые дни в полунаркотическом бреду, Устинов был готов на что угодно, отдаться кому угодно, лишь бы ему вернули целостность мира.
Санатх вернул. Более того, он постепенно раскрывал истинную подоплеку вещей.
Он даже заинтересовался возможными сеттитами на территории Северо-западного края, что обещало Устинову возвращение на родину. Через несколько десятков лет. Когда он отработает долг наставнику в течение "минимум тысячи ночей", как второй сеттит на Кавказе.
Санатх вынудил Дмитрия отречься от всех связей с империей и укорениться на Кавказе, "новой родине". Как часть обретения "многоликости, радующей хитреца-Сета", Устинов "натурализовался", став аварцем Жалилом и поселился на границе между чеченцами и аварцами, маскируясь под суфийского шейха. Санатх раскрыл глубокий ум Жалила, и тому было несложно не только стать другом и наставником горцам, но и препроводить наиболее обещающих из жаждущих божественных откровений молодежи Санатху.
Так постепенно возродился первым храм сеттитов на Каказе. А за ним второй. Третий. Четвертый... Проницательность Жалила сослужила ему добрую службу, да и Змей знал кого и как награждать, а потому "суфий" был причащен к магическим тайнам клана. С тех пор (примерно с середины XIX века) Жалил посчитал себя истинным последователем Сета. В сопровождении Санатха (точнее, это Жалил сопровождал Санатха как добытчик витэ, страж и ученик) он исследовал Нил вплоть до бывшего Нубийского царства и общался со жрецами лично знающих Иерофантов и Вечных. Жалил не только воспринимал, он осмыслял и творчески перерабатывал наследие сеттитов. Магические эксперименты также шли на ура, и девять (Санатх был щедр) лет нежизни в османском Египте сделали открывшего дар писателя Жалила летописца и богослова Последователей Сета. Пускай и малого калибра, это еще пока...
А потом Санатх заснул. Но даже в торпоре не перестал руководить кавказскими храмам и Жалилом, в награду за тяжелый труд иногда делясь крупицами знания.
Двадцатый век Жалил встретил как локальная (вампирская) знаменитость. Он даже поделился радостью с Башаром аль-Мюридом, безумным ассамитом десятилетиями заключенным в брошенный осетинский колодец, прежде чем совершить дьяблери. Поглощение крови и души другого - тоже бесценное знание, что ни говори. А уж старые неприятели Последователей, ассамиты, вкусны вдвойне. Личные враги - втройне.
Жалил вообще выработал привычку держать своих врагов в темных узких помещениях с водой десятилетиями.
Советская власть пришла очень некстати. Сначала Жалил Хучбаров приветствовал эту инициативу бруха, и даже поспешил распространить влияние сеттитов на Кубань и нижнее Поволжье, но последующее развитие коммунистической России с 1921 пошло совсем не по желанному пути. Предчувствуя недоброе, Жалил, через подчиненных ему третьих лиц, собирает информацию из Совнаркома для Санатха. Тот решает в очередной раз переждать бурю и приказывает Жалилю залечь. Плохо относилась новая власть к религии, а массовые депортации чеченцев обеднили угодья сеттитов.
Недовольный бездействием, "анцилла" решается на самодеятельность и в 1936 тайно пробирается на родину, где уже более ста лет не бывал, в поисках полумифических поднепровских сеттитов.
Раздел Польши для него был лучший подарок, учитывая что искомое располагалось на территории Западной Беларуси. Плотно окопавшись в БССР за три года, ему не составило труда раскопать древний сеттитский храм, судя по хранившимся там артефактам, был основан переселенцами с Боспорского царства более 2300 лет назад.
На счастье Жалила, местный мафусаил то ли помер сотни лет назад, то ли ушел по делам. Вообще вампиров не осталось, зато остались папирусы с тайным знанием. И все Жалила!
Ну, не Жалила. Клана. За это Жалил пошел по иерархии куда быстрее, чем можно было ожидать. Он даже оставил что-то для себя, переработав и выдав за собственные труды, чем еще более утвердился. Прыгнул выше головы, чем привлек ненужное внимание. Едва сбежав со всеми ценностями от столкновения армий советов и нацистов на "родной" Кавказ, Хучбаров стал целью как оборотней, так и ассамитов, да еще непримиримо атеистическая советская власть дышала в затылок. Пришлось действительно залечь и не рыпаться. Благо Санатху понравилась самодеятельность своего ставленника. Он даже высоко оценил его теологические труды, которых Жалил за годы изоляции породил и изучил достаточно, что обрести некоторый престиж перед почти каждым знающим сеттитом-старейшиной.
Сталин исчез, явился Хрущев. Вот тут-то запахло вкусным. Жалил осторожно восстановил связи со своими "сеянцами" в Кубани и нижнем Поволжье, осторожно проник на Крым и наладил связи с турецкими и греческими сеттитами, воспользовался ссылкой чеченцев для укрепления в Средней Азии. Слишком много для анциллы, но авторитет Санатха позволял, да Змей был не против.
Советская номенклатура при Брежневе стала раздолом. Работать против совета бруха было тяжело, но вкусно, очень вкусно. Иногда в буквальном смысле - Жалил тот еще дьяблерист. Удалось даже сговориться со скандинавскими скрытными сеттитами, это ли не успех незримой сети сеттитского гниения?
Посеянные при Брежневе семена проросли при Горбачеве, а расцвели при Ельцине. Эпоха дикого накопления капитала - что может быть лучше для сеттита?
Что угодно, пока бабка-ёжка жива и активна. По-прежнему запертый в кавказских храмах, Жалил все же не терял времени, посылая своих ставленников в русские земли. На обоих Чеченских войнах Хучбаров-соверующие неплохо нажились, оставив деньжата и кавказских засланцев на потом.
Наконец-то в 2000-ом Бабу Ягу устранили. Тут уже ничто не сдерживало сеттитов и они, через кавказцев, быстро расхватали интересующие их отрасли. Жалил наварился на нефти и газе; в Чечне напрямую, в остальной России, Туркменистане и Азербайджане через человеческих ставленников (не гнушаясь порой перехватывать инициативу, отбирая у слуг земли и пакеты акций), да еще порой приторговывал оружием. Миллионы нефтедолларов и кавказские головорезы - сила, что ни говори.
Но пора уже идти на повышение, хватит быть тенью Санатха. Благо клыкастые "товарищи по бизнесу"(слава мобильникам и интернету!) достаточно быстро оповестили, за определенную плату, Хучбарова о ситуации в Амстердаме. Сдав человеческих слуг и сети власти Санатху, Жалил собрался в путь.
Отказаться от возможности заиметь целый город (да еще где, да еще какой!) Жалил не мог и поспешил навариться, пока другие молодые-да-удалые не налетели раньше него. Так Хучбаров, движимые ценности храма, кавказские молодцы-удальцы и нефтедоллары экспрессом класса "окна всегда закрыты" отправились в Голландию хватать удачу за яйца.

Отредактировано Жалил Хучбаров (2011-07-15 16:40:35)