1. Имя персонажа - Винченцо Риволи
Альтер-это Луи де Вильфор, Артур Тризон
2. Возраст - с момента рождения 327 лет, с момента становления 305 лет
3. Пол - М
4. Клан - Малкавиан
5. Секта - формально входит в Камарилью, но давно отошел от дел секты и в Амстердам уже прибывает как независимый
6. Статус в секте - не имеет
7. Поколение - 7
8. Отношение к кланам и сектам

Винченцо: 
Бруха: Забавные ребята. Каждый со своей идеей, но все почему-то заканчивают дракой. Спектакль с ними обречен на провал, если эту драку не предусмотреть заранее.
Гангрелы: Они смогли потрясающе ужиться с собственным зверем. Но оттого часто идут на поводу у того, кто может вовремя достать мяса.
Ласомбра: такие же позёры как и Вентру, только без напыщенного лоска, впрочем, режиссеры из них все равно никудышные.
Носферату: Что можно сказать о юродивом? Да, он ужасен, да, возможно, под этой ужасающей внешностью скрывается великая мудрость, но чтобы ее оттуда достать, надо к ним хотя бы подойти, а вот этого делать никто не хочет.
Тореадор: Марионетки, сами себя дергающие за ниточки или передающие их любому, кто захочет заставить их танцевать.
Тремер: Недовампиры, истязатели и источители. Зачем искать сути мира, если не знаешь, куда их стоит применить?
Вентру: Позёры, кичащиеся своей голубой кровью. Она давно ушла в песок, а они все гоняются и гоняются, упуская все, что происходит вокруг.
Каитиффы: Разнообразная шушера, большинство годно лишь для массовки, но ведь и без нее спектакль не сыграть.
Камарилья: Это вроде как «Призрак из Дома-на-Холме», только никак не проснуться. Все играют в свои игры, не видя более масштабной пьесы. Что ж, это может быть мне на руку.
Саббат: Дураки, но, впрочем, пока есть такие как они, таким как я играть в этом Маскараде проще.

Луи:
Бруха: Когда требуется железная рука, дубина или молот, на них всегда можно рассчитывать. Если при этом потешить их мечту, то еще и сдача останется. В остальном бесполезны.
Гангрелы: Дай собаке свиную ногу, она будет тебе служить, дай говяжий бок - она продаст душу.
Ласомбра: Они много добились, хотя их методы порой отвратительнее их компаньонов.
Тореадор: Что говорить о слугах, идущих на что угодно ради абстрактной красоты. Они податливее Бруха, тем хотя бы нужно дать идею.
Тремер: Что они делают, никому лучше не знать. Впрочем, знают ли они сами, что делают?
Вентру: Самодовольные дураки, кичащиеся своим происхождением и властью. А стоит попасть в просак - сдуваются, словно прохудившийся шар.
Каитиффы: Отребье, но если приложить руку, из некоторых выйдет толк.
Камарилья: Идея хорошая и благая - план гнилой как то корыто, воплощение поэтому оставляет желать лучшего. Но вы ведь сами этого хотели.
Саббат: Пушечное мясо для охотников и разменная монета для их верховодов.

Артур: 
Бруха: Можно ли жить без царя в голове, но с идеей в глазах? оказывается, вполне можно.
Гангрелы: Променяв остатки человеческого на животные инстинкты они привязали Зверя на поводок, но кто из них теперь кого ведет?
Ласомбра: (неудержимое истерическое хихиканье, перерастающее в громкий хохот).
Носферату: С ними интересно поболтать, но смотреть при этом им в лицо лучше не стоит, а то любой даже самый стойкий разум может пошатнуться.
Тореадор: Марионетки, сами себя дергающие за ниточки или передающие их любому, кто захочет заставить их танцевать.
Тремер: Убийцы Врачевателя. Или может, он сам выбрал этот путь. Кто знает, но проверять я бы не хотел.
Вентру: Они забавны. Пока все идет так, как они привыкли, все хорошо. Как только что-то выбивается из ритма - они становятся похожи на Льва в стальной клетке.
Каитиффы: Из их рядов выйдет Вестник.
Камарилья: Забавная компания, правда, многим там недостает хорошего психиатора. Но это не моя проблема.
Саббат: Все куда веселее, если не так не пыжиться.

9. Внешность - рост около 176 см, телосложение атлетическое, близкое к худощавому. Волосы черные и довольно короткие. Это все, что объединяет облик трех личностей.
Истинный облик: черные пустые глаза, на мертвенно-бледной коже заметны потертости и небольшие следы тлена. Волосы взъерошенны так же, как были во время Становления.
Винченцо (Актер): предпочитает современную аккуратную прическу, стараясь хотя бы в этом следовать за веяниями времени. Одежду носит удобную и элегантную, чаще всего повседневный костюм или рубашки с джинсами. Из обуви предпочитает мокасины. Глаза у Актера карие.
внешность
Луи (Дворянин): как любой дворянин, всегда стремиться выглядеть с иголочки. Волосы укладывает в идеальную прическу, носит костюмы только лучших модельеров, порой даже старомодные, из обуви предпочитает хорошие кожаные ботинки, прежде всего итальянского производства. У Дворянина глаза имеют оливково-зеленый оттенок.
внешность
Артур (Доктор): никогда не следит за своей прической, а потому она у него почти всегда в беспорядке. В одежде непостоянен, но и неприхотлив, а потому уже который год ходит в одном и том же клетчатом костюме и изрядно стоптанных башмаках. Глаза у Доктора серые.
внешность

10.  Характер. Тут вообще сложно найти что-либо общее, кроме одной детали - все трое совершеннейшие психи. Доказать это при медицинском освидетельствовании еще никому не удавалось, разве что несколько психиатров сами отправились в лечебницы, но можете поверить на слово. Еще одна общая у всех деталь - стремление сохранить Человечность, но каждый идет к этому своим путем.
Винченцо. Актер есть актер, особенно актер малкавиан. Весь мир - театр и этим все сказано. Для него не-жизнь это одна огромная пьеса, в которой он - и режиссер, и постановщик, и центральный персонаж. Правда, он иногда разрешает стать режиссером кому-то еще, но лишь для того, чтобы чуть добавить неожиданности и интереса процессу Игры. В связях непостоянен, в интересах тем более. В общении с ним никогда нельзя быть уверенным, говорит ли он правду или это всего лишь тщательно срежиссированный текст. Потому часто общение с ним оставляет двоякое впечатление того, что с одной стороны, разговор был весьма приятным, с другой, не покидает ощущение, что вас одурачили.
Луи. И снова прозвище говорит все. Истинный дворянин от макушки до кончиков пальцев ног, властный, гордый. Утонченный, но не лишенный силы и мужества, способный ответить вызовом на оскорбление или вовсе без всяческого оружия унизить так, что обидчик сам покинет пределы видимости как можно скорее. Язвителен и ироничен, до того, что одно сменяет другое ходе разговора без всякого предупреждения, легко и незаметно. Если бы не его очевидная шизофрения и отсутствие болезненной привязанности к одному виду пищи, его легко можно было бы принять за Вентру.
Артур. Гораздо более явный псих, чем две другие личности, вероятно потому, что только он оказался напрямую задет болезнью Помешательства. С тех пор ему постоянно грезятся образы и картины из жизни его пациентов, исковерканные и преломленные его собственным сознанием до совершенно сюрреалистического вида. В перерывах между подобными картинами, общаться с ним куда проще, чем с предыдущими двумя, но вот когда случится очередное “помутнение” ни он сам, ни кто бы то ни было другой сказать не в силах. Впрочем, в этом есть и свои плюсы: в этих картинах часто бывают зашифрованы события прошлого настоящего и будущего.

11. Любит/не любит.
Если говорить о пристрастиях этих трех личностей, то можно написать целый трактат, потому приведу только самые явные.
Винченцо: не любит зеленые тона, которые напоминают ему о Милане, предпочитая лиловый цвет, любит веселые компании не очень проницательных людей, таких легко обвести вокруг пальца, если нужно, в остальное же время с ними просто весело. Не любит откровенное насилие и физические извращения.
Луи: любит роскошь и изящество, вплоть до распутства, любит и ценит женщин, в особенности тех, кто не отказывает ему, прочих старается или все же подчинить, или исключить из поля зрения. Не выносит хамства и откровенной глупости.
Артур: любит тишину и уединение, приятную и интересную беседу, в ходе которой больше слушает и спрашивает, чем говорит, не любит многолюдные оживленные места и сомнительные заведения.

12. Подробная информация о клановом недостатке
Разум столь древнего Малкавиана не может ограничиваться каким-то одним психозом. Даже если этот психоз - шизофрения. Но Безумие Винченцо по-своему уникально, ведь каждая из его личностей в силу определенных причин наделена своим набором этих самых психозов. У всех личностей имеется неустойчивая общая память (каждый может вспомнить отдельные картины и эпизоды того, что делал другой, но не детально и не всегда конкретно). Смена личностей может происходить сознательно, но последние годы все чаще она происходит помимо прямой воли и весьма внезапно.
Винченцо:  основной психоз - Актер. Играет постоянно и в любой ситуации, активно пользуясь при этом техниками Затемнения. Питается тоже исключительно “по ходу пьесы”, вообще превращает свою не-жизнь и существование всех вокруг в одно большое представление. Это же позволяет держаться за высокую человечность. Человечность 9.
Луи: основной психоз - эмпатическая слепота в начальной стадии, всегда стремиться получить то, что хочет, не особенно считаясь при этом с мнением и желаниями других, в особенности когда речь идет о смертных или тех, кто заведомо слабее его. Разумеется, для достижения своих целей активно применяет Доминирование. Человечность 6.
Артур: основные психозы - навязчивые образы и бесконтрольное чтение мыслей. Образы приходят совершенно спонтанно и бесконтрольно, порой открывая картины прошлого или будущего, или просто показывая, что сейчас происходит в том или ином месте. В людных местах бессознательно читает мысли окружающих, которые выплескиваются фоновым шумом, мешая сосредоточиться на чем-то конкретном. Человечность 7.

13. Биография
Винченцо Риволи родился в 1684 году в весьма странной семье. Его мать была актрисой театра Pergola, а отцом - один из управляющих банка Медичи во Флоренции. Конечно, ни о каком браке речи и быть не могло, а потому ребенок рос, воспитываемый матерью и ее коллегами по труппе. С самых ранних лет он хотел стать актером, все время бегал смотреть мамины выступления в театре, порой даже сбегая ради этого с уроков приходской школы, за что отец Висконти его нещадно бранил, считая актерство едва ли не самым низменным из профессий. Но кто же будет его слушать, когда вся жизнь проходит в театре. К 10 годам он уже помогал работникам сцены, чинил и готовил декорации и реквизит, учил роли и иногда даже ему позволяли заполнять паузы, читая миниатюры и стихи. Больше всего он любил Шекспира, и мечтал когда-нибудь сыграть Гамлета. Когда ему едва исполнилось 13 лет, мать умерла от оспы и мальчик остался один. Он перебрался в Милан и фактически напросился в труппу одного драматического театра. Здесь его талант раскрылся в полной мере и уже пару лет спустя все окрестные города только и говорили, что о молодом невероятно талантливом актере, способном сыграть любой, сколь угодно сложный образ так, что и автор пьесы не смог бы написать лучше. Театру Винченцо отдавался весь и всецело, перевоплощение перестало быть просто частью профессии, оно стало необходимостью. Постепенно знаменитое изречение столь любимого им Шекспира, стало его собственным принципом жизни, а театр - самой жизнью. Но в 1706 году к власти пришли Австрийцы и театр разогнали, Винченцо оказался на улице. Он не мог найти себе места, лишь вечерами тенью бродил по городу, устраивая импровизированные представления за милостыню. Но разум его слабел с каждым днем и вскоре сдался. Тогда, летом 1707 года, он и познакомился с Генрихом Майером, Малкавианом и примогеном Милана. Знакомство было весьма быстрым и коротким. Майер вошел ночью к нему в коморку и после непродолжительного разговора стал Сиром Винченцо.

Генрих научил молодого потомка азам выживания, научил Традициям и Маскараду. Маскарад новоявленный малк принял с восхищением, ведь что может быть прекраснее, чем ежечасное представление, в котором ты - главный персонаж хотя бы для самого себя. Помимо этого Майер рассказал ему историю Сородичей, ту ее версию, что знают Малкавианы, научил подчинять слабые разумы смертных, пользоваться Затемнением и Прорицанием. Он часто брал отпрыска с собой на ночные прогулки по городу, собственным примером показывая правила многовековой игры, что шла и до сих пор идет между немертвыми и живыми. Он так же рассказал и о джихаде и о том, что даже Сородичам нельзя доверять, разве что собственной Семье. Он помог Винченцо снова устроиться в театр и играть в вечерних спектаклях, помог обустроить достойное убежище. На какое-то время не-жизнь малка наладилась. Но ненадолго. В 1748 году в Милане вспыхнули беспорядки, и Майер вместе с австрийским губернатором вынужден был бежать, оставив Винченцо только адрес в Вене. Тот собрал все деньги, что успел скопить и отправился вслед за своим Сиром. Но ни в Вене, куда он добрался лишь в 1752, ни где бы то ни было после он его не нашел. В Вене он надевает маску француского барона Луи де Вильфора и, как и подобает актеру, полностью перевоплощается в эту новую личность. Настолько, что сам не замечает, как она становится его собственной частью настолько прочно, что он и сам не в силах определить, где он сам, а где выдуманный персонаж. Психоз постепенно прогрессирует и за 9 лет барон де Вильфор становится совершенно самостоятельной личностью, с собственной памятью и собственными психозами, но все же остается в полном смысле этого слова полноправным потомком великого Безумца.
А Винченцо меж тем продолжает совершенствовать свое актерское искусство, сочетая его с Дисциплинами. Венский князь, до сих пор обращавший на него не больше внимания, чем на пыль под ногами, вскоре начинает присылать посыльных с разного рода поручениями, пользуясь благосклонностью примогена Лунатиков, а в 1803 назначет его на пост Хранителя Элизиума и начальника гарпий. В коей он и пребывает до 1865 года, когда одному предприимчивому Ласомбра по имени Джеймс Сейнтгон удается путем обмана и интриг лишить Вену князя, вместе с шерифом. Винченцо спасается чудом, спрятавшись от идущей по его следу стаи в ящике с письмами и посылками, направлявшемся поездом через Париж в Милан. В Испании он  прожил следующие 70 лет, играя на разных сценах, ставя спектакли, и постоянно колеся по стране. Жизнь менялась все стремительнее и в ней все больше места было тому самому Безумию, что текло вместе с кровью по его собственным жилам. А потому он искал его и учился у него, учился пользоваться Сетью, оттачивал мастерство смены Масок и костюмов, нигде не задерживаясь дольше необходимого. В промежутках, и особенно в дороге, он зачитывался трудами по психологии, стараясь глубже проникнуть в тайну человеческой природы, и продолжая отчаянно цепляться за собственную человечность. В начале 10х годов ХХ столетия Винченцо открыл для себя труды Фрейда и твердо решил заняться психоанализом, тем более, что, как он справедливо рассудил, потомку Малкава эта область знакома в куда более ярких красках, чем описывал ее престарелый австриец. Впрочем, для этого нужна была более плодородная почва для изысканий и опыта. И в 1933 году Винченцо, а если быть совсем точным, то барон де Вильфор, отправляется прямиком в Новый Свет, в Нью Йорк. Здесь он нашел себе поистине гигантское поле для деятельности, тем более, что новоявленный князь Большого Яблока его не беспокоил, справедливо полагая, что с двухсотлетнее Безумие куда хуже тех призрачных выгод, которые можно извлечь из подобного Сородича. В Нью-Йорке малкавиан, конечно же, отправился на Бродвей. Здесь постепенно и неторопливо закипала так знакомая ему жизнь театральных подмостков, которой, казалось, была нипочем даже Великая Депрессия. Участвовать в ней напрямую он уже не мог, но регулярно бывал на постановках и многие скоро выучил дословно. Меж тем он начал воплощать в жизнь свои замыслы и для этого снова выдумал себе новое имя. Теперь он звался Артуром Тризоном, психиатром, принимавшим исключительно по ночам в небольшом доме на углу Патрик авеню и 23 улицы в Бруклине. Вскоре мистер Тризон стал известен не только узкому кругу соседей и к нему потянулись люди со всей ближайшей округи, благо Депрессия и разразившаяся вслед за ней Мировая Война давали более чем предостаточно почв и поводов для порой совершенно невообразимых психозов и болезней. Основной контингент, конечно, составляли ночные гуляки, клубные тусовщики, наркоманы, неблагополучные подростки, пьяницы и проститутки, но его самого подобная узость подопытной группы нисколько не смущала и он продолжал с упоением проникать в самые глубокие уголки сознания своих пациентов, читая, словно раскрытую книгу, самые низменные и извращенные их страхи, мотивы и желания. Практика его стала настолько обширной, что через какое-то время и сам Артур Тризон из очередной Маски стал полноценной личностью, так же незаметно и неотвратимо как до этого барон де Вильфор. Когда контингент пациентов начал казаться ему однообразным, Артур отправился в путешествие по штатам и надолго остановился разве что в Лас-Вегасе, где смог изучить еще несколько типов людей, а заодно и изрядно покутить нажитым за десятилетия практики состоянием.  Здесь же, под ослепительным светом софитов и в окружении шелеста банкнот, его начал настигать стрекот древнего, заложенного Старцами механизма, воплощая столь взлелеянное им Безумие в том виде, в котором оно являлось миру сотни раз еще во времена, когда не существовало ни Камарильи, ни Маскада, ни Традиций. Помешательство словно зараза стала постепенно захватывать его сознание, блокируя возможность использовать Доминирование и предоставляя взамен какие-то совершенно неизвестные техники, которыми пользовались другие члены Семьи, но которые он сам освоить не мог. Помешательство воздействовало только на одну личность, Артура, не касаясь двух прочих, но смены личностей стали совершенно неконтролируемы, чудовищно усложняя и без того непростую жизнь потомка Малкава. Наконец кто-то из трех решил вернуться в Старый Свет, и там подумать, что делать дальше.

Принят, чар листы мне в ЛС либо скайп. на вход в игру осталось 6 дней.