1. Имя персонажа
Дэмиан Грэхем
2. Возраст
Возраст до становления 31 год, после 93, всего 124 года на земле.
3. Пол
М
4. Клан
Ласомбра - Антитрибу
5. Секта
Независимый, хотя другими сородичами довольно часто причисляться к Анархам, против чего не имеет особых возражений.
6. Статус/титул в секте
Нет секты, нет и статуса.
7. Поколение
9
8. Отношение к кланам и сектам
Камарилья – "Маскарад? Первые сорок три года нежизни были проведены мною в Палермо, тридцать три из них, я знал что мой сир, впрочем как и я – отступник, шпион и предатель! Не говорите мне о Маскараде."
Шабаш – "Отличные ребята! Жалко только жаждут одарить меня окончательной смертью, после чего поглумиться над оставшимся прахом. Не будь этой досадной мелочи, ну и жесткого контроля с их стороны, мы вполне могли бы общаться… только не слишком часто."
Анархии – "Свобода – отлично! Нет эксплуатации – замечательно! Разнообразие – потрясающе! Революция – стоп, стоп, я на это не подписывался!"
9. Внешность
Средний рост и стройное тело, приятное пропорциональное лицо, бледная кожа и темно-зеленые глаза, с довольно широкой радужной оболочкой. Не слишком короткие, темные и густые волосы, слегка растрепанные и торчащие в разные стороны. Настолько же темная, недельная щетина, обрамляющая подбородок и щеки. Усталый, словно у старого человека, взгляд, мечтающий зацепиться за что-нибудь интересное. При разговоре частенько выглядит безмятежным, слегка отстраненным, поглощенным мыслями, не связанными с сутью беседы. Обладает диким, не убиваемым северо-английским акцентом. Владелец легкой, расслабленной и неспешной походки.
В одежде предпочитает классические черный и белый цвета, изредка разбавленные красным. Как правило носит темные брюки, в сочетании с кожаными туфлями, или легкой спортивной обувью, к примеру черно-белыми кедами. Выпущенную наружу, всегда белую, рубашку, покрывает черный, никогда не застегивающийся пиджак. На шее болтается черный или красный галстук, всегда сильно ослабленный, а иногда даже и вовсе развязанный. В холодную или дождливую погоду, все это может покрывать серое пальто и классический черный зонт.
10. Характер
Возмутительно циничный, нетактичный, презирающий правила, рациональный и самодовольный эгоист. Плевавший на общественный устои западной цивилизации, и имеющий свою собственную «аморальную мораль». Изо всех сил старающийся испытывать новые ощущения и удовлетворять свое любопытство. Видит красоту окружающего мира, но не идеализирует его. Готов отдать все за свое право существовать в нем, сделать что угодно, чтобы насладиться им.
Общителен, довольно редко скрывает свои эмоции, за исключение ситуаций в которых это может стоить нежизни. Любит слушать и рассказывать различные истории. Наслаждается человеческим обществом, правда в несколько изощренном виде - заставляя «собеседника» отринуть сформировавшуюся под воздействием общественной среды линию поведения, показать настоящего себя, и выжить при этом.
Стремиться успевать за технологическим прогрессом и прочими переменами в человеческом обществе, удается не всегда, но в целом вполне успешно.
11. Любит/не любит
Любит: Свою нежизнь; кровь; путешествия; перемены; кино; современную музыку; мощные автомобили;
Не любит: Слюнтяйство; наивность; предубеждения; высокомерие; привередливость; французов;
12. Подробная информация о клановом недостатке
Не отражается в зеркальных поверхностях, совсем. Представления о своем облике состоят из воспоминаний и фантазии, перемешанных между собой, и слегка приправленных мнением окружающих людей и нелюдей. К стилистам, непременно норовящим усадить клиента перед зеркалом, не ходит. И вообще, имеет привычку, отражающие поверхности обходить стороной.
13. Биография.
Окраины Амстердама мало чем отличались от окраин других европейских городов, даже куда боле больших, с их одинаковыми, выстроенными в ряд двухэтажными домиками, вперемешку разбавленными многоквартирными зданиями различной величины, обрамленные хозяйственными постройками вроде гаражей или небольших складов. Дэмиан находился на крыше серого, продолговатого здания пятнадцати метров в высоту, окруженного такими-же невзрачными братьями близнецами. Здесь, на высоте, отчетливо ощущался ночной ветер, тихонько ласкающий холодные щеки Дэмиана, приносящий с собой далекий запах северного моря и отдельные, плохо распознаваемые ароматы города. Но все они меркли на фоне куда более близкого, сладкого и манящего запаха крови.
Слегка отстранившись от ограждения, на которое Дэмиан до этого облокачивался, он толкнул в плечо находившегося рядом и буквально висящего на перилах человека. Руки его медленно сползли с тонких металлических труб и тело глухо, как кусок мяса коим оно собственно и являлось, шлепнулось на шершавую кровлю, демонстрируя Дэмиану залитую кровью одежду а также гримасу ужаса и боли на лице «Боба». Именно так, за неимение настоящего имени, мистер Грэхем называл своего ныне мертвого собеседника. Дэмиан презирал Боба - этого банального, не обладающего даже каплей воображения убийцу, совершающего свои преступления скорее из необходимости, вследствие неспособности контролировать себя. Убийцу, превращающего сие завораживающее действие в испражнения – ежедневную, малоприятную рутину.
Возможно Дэмиан мог бы даже побрезговать кровью Боба, хотя его обычно мало волновало ее происхождение, но вид красного эликсира уже разжег угли желания в холодном, мертвом теле. Склонившись над Бобом, Грэхем запустил свои бледные пальцы в широкую, кровавую дыру, оставленную сталью кухонного ножа, и вынув их через некоторое время поспешил тщательно облизать, палец за пальцем. Наслаждение, физическое и эмоциональное нахлынуло на Дэмиана, если бы его сердце все еще функционировало, то оно билось бы сейчас как у ребенка поедающего запретные сладости и рискующего быть обнаруженным в любой момент. Но крови было слишком мало, и будь Грэхем более расторопным с Бобом, он мог бы выпить его досуха и оставив тело над водостоком куда якобы и попала бы большая часть крови, избавить себя от визита подозрительный личностей, кричащих о Маскараде, но время было упущено и драгоценная жидкость была давно разлита по всей крыше.
Маскарад кстати Дэмиан считал вещью необходимой, но излишне часто доводимой до абсурда – у людей хватало жестокости, чтобы даже самое жутко изувеченное тело не вызывало подозрений о причастности чего-то не представляющего из себя человека. Маскарад у Грэхема вызывал ассоциации с крышей на которой он сейчас находился – можно стоять за ограждением и безучастно смотреть за жизнью протекающей у твоих ног, это безопасно, но отрезая себя от живого мира ощущений, гораздо легче обезумить от скуки и одиночества. Дэмиан-же предпочитал ходить по самому ограждению, балансируя на краю пропасти, с головой окунаясь в море удовольствия, которое он сам себе создавал, платя за это опасностью сорваться вниз. Был еще и третий вариант – спрыгнуть, и ощутить блаженство полета, пусть и всего лишь на краткий миг, неизбежно встретившись с последствиями, если конечно заранее не позаботиться о безопасном приземлении…
От дальнейших размышлений о сути Маскарада, Грэхема отвлек голос «свыше», вопрошающий – мертв ли Боб. Оторвав взгляд от своей кровавой руки, Дэмиан посмотрел влево и немного вверх, где на небольшом кирпичном столбике, соединяющем  участи металлических перил, расправив руки в разные стороны, будто готовясь к прыжку, стояла заплаканная, молодая девушка, предполагаемая сегодняшняя жертва Боба. Непроизвольно приподняв левую бровь, и слизнув остатки крови с мизинца, Грэхем удивленным и снисходительным тоном, на далеком от идеала голландском произнес,
- Грета, ты же повредила ему брюшную аорту, он целиком вытек еще пять минут назад. Посмотри на эту лужищю, да кто с такой кровопотерей выживет?
Отчитав Грету, Дэмиан, совершенно не обращая внимание на ее реакцию, одним движением вскочил на ограждение, и без каких-либо усилий к поддержке равновесия, буквально проскользил  до крохотного, незанятого клочка ее столбика. Затем, осторожно обняв не сопротивляющуюся Грету, Дэмиан принялся ее успокаивать, тихо шепча ей на ухо, что этот ужас скоро закончиться, и все будет хорошо. Сейчас Грэхем размышлял о том, что ему делать с Гретой, он уже убедил ее отнять жизнь, хотя и строго в порядке самообороны, интересно на что еще она способна…
Высокоскоростная встреча Греты и асфальта на секунду преобразила тихий переулок звуком шлепка, похожим на звук падения мешка наполненного свежим цементом, лишь для того, чтобы слившись с тишиной, стать полноценной частью ночного пейзажа.

Что же за монстра представляет из себя мистер Дэмиан Грэхем? Как он жил, как умер, и что делал все оставшееся время после? Начал Дэмиан совсем не оригинально - как и все родился, в 1888 году нашей эры, притом еще и не в самом маленьком по населению городе, Бирмингеме. Произошло это событие в семье члена городского совета Арчибальда Грэхема и его жены Марии. Со временем Дэмиан также «обзавелся» младшим братом Чарльзом и сестрой Изабеллой. Отец хорошо зарабатывал, и Дэмиан не в чем не нуждался, и всячески опекался. Наверное это стало одной из сотен причин, почему он вырос эгоистом и циником, которого мало волновала  жизнь чуждых ему людей. Заботился Дэмиан только о сестре и брате. Как старшему ребенку, ему приходилось присматривать за ними, воспитывать и защищать. За любые их проказы влетало Дэмиану, но ответственности и исполнительности это ему так и не привило.
С самого детства Дэмиан обладал излишней тягой к познанию – все запретное становилось для него самым желанным к изучению. Стараясь вникнуть в суть вещей, он ломал их, сначала это были игрушки, позже догмы и общественные устои. Сверхспособностями Грэхем, как и большинство жителей Объединенного Королевства, к сожалению не обладал, но это не мешало ему преспокойно расти, развиваться и учиться. Учился он кстати хорошо, хотя и не особо это дело любил, но что поделаешь образование вещь необходимая. А высшее образование вещь еще и сложная, особенно мучительный выбор специальности, карьеры и всей последующей жизни. Первое время Дэмиан мечтал пойти по стопам своего деда, кавалера креста Виктории, отличившегося в Крымскую Войну. Но со временем перспектива прозябать где-нибудь в Бирме, отстреливая полуголых индусов, подыхая от дизентерии, и просто находиться в долбанных джунглях, прельщала Грэхема все меньше и меньше. К счастью его вовремя заинтересовала куда более гуманная и кровавая специальность - медицина, скорость прогресса которой удваивалась с каждым десятилетием. Чудный девятнадцатый век и его открытия – анестезия и антисептика, мытье рук перед операцией, дезинфекция, зарождение неврологии, психологии и иммунологии, открытие причин эпидемических и инфекционных заболеваний. К тому же Дэмиан воспользовался возможностью объединить новый интерес и старую мечту в виде специализации в военно-полевой хирургии.
У Грэхема оказывается был определенный талант к спасению жизней, хотя ему и не доставало простора для «творчества». Спустя годы, получив степень доктора медицины, Дэмиан начал свою службу в военном госпитале, к счастью располагавшемся в Метрополии, а не богом забытой колонии. По прошествии еще некоторого количества лет, доктор Грэхем был произведен в звание лейтенанта медицинской службы армии Его Величества. Сие событие родина незамедлительно отпраздновала вступлением в Великую Войну, с последующей командировкой Дэмиана на материк.
Здесь, проводя большую часть времени в одном из многочисленных полевых госпиталей, сталкиваясь с нескончаемым потоком раненых, нехваткой снабжения и персонала, Дэмиан затрачивал все свои физические и моральные силы, только чтобы продолжать хорошо делать свою работу. Ему зачастую приходилось идти на кардинальные хирургические меры, даже импровизировать и экспериментировать ради спасения жизней. Люди на его операционном столе переставали быть личностями, они становились механизмами, которые во чтобы-то ни стало должны продолжать функционировать. Пусть даже и без некоторых «деталей», а о рискованных, трудоемких и чрезвычайно долгих попытках их сохранить, не могло быть и речи. Так прошли долгие четыре года военных действий, которые привнесли в его итак довольно циничную картину мира, еще большей глубины. Теперь Дэмиана не только совершенно не интересовало как люди прожигают свою жизнь, ему было плевать и на то, как, где и в каком количестве они умирают, до тех пор, пока это не касается его обязанностей и лично его.
Закончилась война, но Грэхем и представить себе не мог, что по возвращению домой, ему будет не хватать испытаний, сложных медицинских случаев, требующих скорости и изобретательности, того чувства превосходства над неизбежностью смерти, заставлявшего его раз за разом браться за эту кровавую работу, являвшуюся для Дэмиана уже некой формой искусства. Но в мирное время с солдатами в Метрополии редко случается что-нибудь сложнее пищевого отравления, а так как даже мысль о путешествии в колонию, особенно имеющую на своей территории джунгли, вызывала моментальное отторжение и желание уйти в запой, Дэмиан отчетливо почувствовал себя не в своей тарелке. Может быть, со временем он бы привык и вернулся к «нормальной» жизни, но тут в дело вмешался друг и коллега Дэмиана, доктор Уайвел, предложивший альтернативу – гражданский госпиталь в небольшом городке, раскинувшегося где-то на просторах Сицилии, острова, где на тот момент явно не наблюдалось недостатка в огнестрельных ранениях.
Поразмыслив как следует, Грэхем согласился. Покинув ряды вооруженных сил Объединенного Королевства, Дэмиан потратил следующие четыре месяца доводя свое несуществующие знание итальянского языка до сколько-нибудь приемлемого уровня. Что давалось ему довольно легко, в отличии от другой, по истине монументальной задачи – уговорить свою супругу Викторию на это довольно авантюрное путешествие. С Викторией Дэмиан познакомился на войне, когда она, совсем еще молодой гражданский врач из Шотландии, поступила под его командование в разгар Марнского сражения. За последующие военные годы она повидала достаточно крови и непредназначенных для нахождения в человеческом теле металлических осколков, что никоим образом не располагало ее к затеянному мужем мероприятию. Изменилась ли бы судьба Дэмиана, не сумей он уговорить Викторию, был бы им достигнут преклонный возраст, и окружение множества внуков? Скорее всего нет, Грэхем в любом случае собирался уезжать, с супругой или без. Любил ли он жену? Дэмиан не пользовался такими громкими словами, да, ему было хорошо с Викторией, они многое вместе пережили, с ней было весело, и он обожал ее тяжелый, стервозный характер, но он мог прожить без нее…
Сицилия встретила Грэхемов размеренной, небогатой жизнью, лишь изредка, в буквальном смысле, прерываемой перестрелками. Город, в котором жил и работал Дэмиан, тоже не был исключением. И хотя большую часть времени Дэмиан проводил отдыхая вместе с Викторией под теплым средиземноморским солнцем, примерно раз в две, три недели, когда становилось совсем скучно, обязательно появлялся человек наполненный пулями, и в силу своего тяжелого состояния не способный пережить дорогу до Палермо. Такое положение вещей устраивало Дэмиана, и так продолжалось до тех пор, пока его не огрели чем-то тяжелым, в темном, ночном переулке.

Открыв глаза, Дэмиан обнаружил себя лежащим в неком металлическом, открытом контейнере, стоявшем посреди темного, без единого источника света, помещения. Ему потребовалось некоторое время, и усилия, только для того, чтобы заставить свои руки слегка приподняться, и дотянуться до краев контейнера. При последующем недолгом ощупывании, объект, вмещающий в себя мистера Грэхема, оказался ни чем иным, как тяжелой, большой и холодной ванной. После первого открытия, в процессе распознавания мира, произошла замена участников - осязание передало эстафету слуху, когда Дэмиан перестал двигаться, и не издавая ни звука, прислушался к окружавшей его темноте, надеясь определить, есть ли кто-то в помещении помимо его самого. Лежа неподвижно в своем «саркофаге», Дэмиан ощутил необычную легкость, свободу от чего-то обыденного, привычного – с момента своего пробуждения, он не сделал не одного вдоха! Осознав ситуацию, Грэхем дернулся в попытке выскочить из ванны, лишь для того, чтобы притянутым цепями обмотанными вокруг его ног, с грохотом и звоном упасть обратно. Дэмиан, словно в приступе астмы, принялся глотать холодный, сырой воздух, но все его попытки терпели неудачу, заполняя легкие лишь чувством сильнейшего страха. А сердце Дэмиана, которое в данной ситуации должно было биться с невероятной частотой, буквально вырываясь из под грудной клетки, оставалось совершенно неподвижным, спокойным, что конечно же не привносило ни капли спокойствия в паническое состояния его владельца. Впрочем весь остальной организм, тоже никак не реагировал на эту крайне стрессовую ситуацию. Исключением являлись только конечности, которыми Дэмиан отчаянно пытался вырваться из держащих его цепей.
Эти попытки продолжались достаточно долго, чтобы Дэмиан окончательно убедился в невозможности выбраться из заключения при помощи физической силы. Бросив сие бесполезное занятие, Грэхем откинулся спиной обратно, на дно ванной, и попытался вспомнить, что с ним приключилось, а также  понять, чего хотят от него «похитители». Единственные воспоминания, которые Дэмиану удалось вытащить из глубин сознания - это он, раскинувший руки по мостовой и смотрящий в ночное небо, уже не чувствующий ничего кроме, с каждой секундой слабеющей, боли, от рваной раны в районе яремной вены. А дальше… одна капля, попавшая Дэмиану в рот; одна капля, вернувшая и в несколько раз усилившая боль и чувства; одна капля, возродившая в нем жизнь; одна капля являвшаяся жизнью…
У Грэхема было еще достаточно времени, чтобы поразмыслить о сути принятого им вещества, ведь его оставили одного, в кромешной тьме, на двое или даже трое суток, вот только был он там вовсе не один. Его собственное подсознание, гипертрофированные звериные инстинкты, возбужденные с каждым часом усиливающимся голодом, жаждущие заглушить его мысли, получить контроль над телом. Грэхем, желавший оставаться у руля, сопротивлялся как мог, а перечень его возможностей в тот момент был излишне скуден, и время, работавшее против него, не способствовало расширению этого списка. К концу третьих суток, Дэмиан вопил от… голода, приносящего физическую боль, словно некий паразит, поедал его изнутри. Дэмиан был готов лезть на стены, и биться о них головой, если бы не цепи, прочно держащие его на месте. Так продолжалось до тех пор, пока во тьме не появился ареол яркого света, из которого вышла она – Амелия, его спасительница, мать, принесшая так необходимую пищу своему дитя. Пищей был человек, Дэмиан не разобрал, женщина или мужчина, ему было без разницы, как только жертва оказалась на достаточном расстоянии, он схватил ее за руку, и с огромной силой втащил в свое «убежище», разрывая зубами плоть, и поглощая горячую кровь. Это действие произошло автоматически, словно Грэхем проводил его раз за разом в течении многих лет, никакого сожаления к трепыхающейся в руках жертве, ничего примечательного, обыденно. Но кровь… будоражащая и одновременно опьяняющая, в миг заткнувшая голод и его товарищей, показавшая кто в теле хозяин. Дэмиан чувствовал ее запах, вкус, дарящий незабываемое наслаждение, чувствовал как бешено колотящееся сердце человека, продолжало толкать кровь к ране, пока ее не стало слишком мало, пока оно не остановилось…
Голод был утолен, и Дэмиан, весь испачканный в крови, спокойно лежал в своей ванной в обнимку с трупом, в то время как его создательница, гладила его по волосам и рассказывала о «звере», той, всю жизнь дремавшей, частью его личности, с которой он познакомился за прошедшие дни. Зачем Амелия дала ему становления? Грэхему не суждено было узнать причин, за исключением помощи в неком «дельце», возможно Дэмиан должен был скрасить ее одиночество, или будучи выходцем другого времени и другой культуры, привнести что-то новое в ее существование…

Что было дальше? Дальше Амелия объяснила Дэмиану основы его новой формы бытия, остальное он должен был понять сам, в «небольшой» серии испытаний, затянувшейся на несколько лет. В ходе которых, Грэхем существовал на грани безумия, все ближе и ближе знакомясь со своим зверем – его главным союзником, основной целью которого, было их совместное выживание. Зверь был дикой, первобытной частью Дэмиана, через призму которой, он учился понимать себя, свои мотивы и желания. Потакая им, он обретал так долго искомую им целостность, ощущение жизни, которого раньше ему всегда не хватало, и которого было гораздо сложнее добиться теперь, имея по сути мертвое тело. Но куда важнее было сохранять контроль, прислушиваться к зверю, но отобрать у него право голоса, право решать, как поступать Дэмиану.
Грэхем потратил следующие пять лет достигая некоторого подобия «просветления», определяясь с принципами своей нежизни, и поглощая при этом все знания, которые ему могла дать Амелия. Он не знал, что делала Виктория после его пропажи, его это не волновало. Его больше не интересовала медицина, ведь Дэмиан победил смерть, пусть и в одном конкретном случае. Он был бессмертен, гипотетически, и поддержание этого бессмертия стало основной задачей Дэмиана. Для этого было необходимо успешно интегрироваться в сообщество сородичей, вот только Грэхему совсем не хотелось сражаться за идеалы которые он не разделял, добиваться власти, которая ему была не нужна, или обеспечивать процветание секте, на которую ему было плевать. Вдобавок Амелия еще больше усложнила этот процесс, окончательно доверившись своему дитя на десятый год его нежизни, и сообщив ему что она отступник, шпион, при помощи эмигрантов поставляющая разведданные за океан. И если они переживут ту ночь, в которую об этом кто-нибудь узнает, то в интересах Дэмиана будет никогда больше не приближаться к Шабашу.
Впрочем Грэхем решил не особо-то к нему и приближаться изначально, сохраняя некую дистанцию между собой и сектой, оставаясь на внешнем краю всеобщего хоровода. Отрешенный от дел Шабаша, и не имевший доступа к какой-либо важной информации, Дэмиан занялся другим, куда менее опасным проектом Амелии – «обществом благородных людей», а точнее продвижением молодого, весьма преуспевающего Кальчедонио Ди Пиза, контролирующего один из районов Палермо. Работая над проектом, Грэхем изучил основы организации криминального, и не очень, бизнеса – рэкет, контрабанда, игорное дело и мошенничество, подкуп представителей власти. Но одна сторона его нового занятия, привлекала Дэмиана больше всего – возможность задавать вопросы… и получать на них ответы, от людей, совершенно не желающих эти ответы давать. Изучив легкие пути достижения сотрудничества, таких как физическая боль и в меньшей степени дисциплина доминирования, Дэмиан перешел к длительным, изощренным способам. Ему хотелось убеждать людей, молчащих по какой-то дурацкой причине, отказаться от своих принципов, изменить их.
К сожалению, случаи в которых Дэмиан мог бы практиковаться в новом увлечении, выпадали не часто, и Грэхем начал подумывать о карьере дознавателя внутри секты, которая могла обеспечить ему доступ к информации в будущем. Но все его планы разрушила смерть Кальчедонио в декабре шестьдесят второго года, спровоцировавшая Первую Мафиозную Войну, и превратившая Палермо в слишком жаркое место для двух определенных холодных трупов. Трупы эти поспешили бежать с острова, сначала на Гибралтар, затем после пятилетней передышки в Шотландию, откуда спустя десять лет перебрались в Норвегию. Где Амелия благополучно предпочла слечь в торпор где-то в скандинавских горах, оставив дитя наедине с огромным миром, который он, в силу своего любопытства, поспешил исколесить - Исландия, Гренландия и Канада, восточное побережье США, затем западное и снова восточное. Дэмиан передвигался на небольшие расстояния, снижая к минимуму возможность перехвата, не задерживался в крупных городах дольше чем на пять лет, в маленьких проводил не больше недели. За время путешествия по Америке, Грэхем успел поучаствовать в некотором количестве «акций» Анархов, в основном заключающихся в подрыве влияния Шабаша на территориях, признанных «свободными». За что получил известность в кругу диверсантов-революционеров, хотя сам он революций не видел, в них не участвовал, и обрести окончательную смерть в борьбе за свободу вовсе не желал.
И как все же этот замечательный сородич очутился в Нидерландах? Да очень просто – делая очередной крюк в несколько тысяч километров вокруг Сарагосы, Грэхем обнаружив себя в Бостоне, решил преодолеть океан, и вернуться в старушку Европу, а точнее ее восточную часть, дабы посмотреть как существуют тамошние Анархии. Пообщавшись с контрабандистами на предмет собственной транспортировки, вместе с некоторым имуществом, в виде Понтиака ГТО шестьдесят седьмого года, Дэмиан не сдержался и задал пару лишних «вопросов». Результатом которых стала информация об украденном из частной коллекции алмазе «Нассак», весом в 43.8 карат, и отправленного ранее в Амстердам. После чего пункт назначения мистера Грэхема, заметно сместился на запад.

*Еле прочел такую длинную биографию* Нет, если еще и посты такие будут... принят без пробника. В ЛС мне дисциплины и прочее.